Война детей - [2]

Юнге, переполненный гордостью за сестру, не отрываясь смотрел на ее нежное ликующее личико на экране телевизора и совсем не прислушивался к разговору взрослых.

— Я тоже не считаю, что детям следует это видеть! — вдруг закричал дядя Карл. — Но все равно мы не имеем права скрывать, что, когда они достигнут десятилетнего возраста, им всем придется принять участие в Играх.

— Папа, а Игры были всегда? — спросил дядю Карла его старший сын; теперь ему было уже шестнадцать, но, отстаивая в Играх свое право на жизнь, он потерял левую руку.

— В школе тебе об этом, конечно, не говорили, но ты уже не маленький, можно и рассказать… Раньше было по-другому. Хотя, как и теперь, стремились к тому, чтобы физически слабые, умственно отсталые и недисциплинированные исчезли, это затягивалось на долгие годы, а на таких детей зря растрачивались предоставляемые государством образование, питание и все остальное. Игры родились потому, что нужно было скорее избавляться от лиц этих категорий, тем более что нас на планете к тому времени стало слишком много. Вот почему двадцать лет назад они и были учреждены.

Юнге смотрел по телевизору другие схватки, в этих Арианна не участвовала — она сейчас отдыхала.

Скорая победа Арианны в первом поединке подняла Гиннивере и Акире настроение, а дядя Карл, увидев на экране телевизора крупным планом убитую ею соперницу, криво улыбнулся.

А у Арианны смысл ею содеянного не укладывался в голове. Ведь она убила, и сделала это для того, чтобы отныне питать свою жизнь другой, насильственно прерванной. Она видела, как санитары поднимают и уносят с поля останки побежденной. Думать об этом не хотелось, и она стала смотреть, как врачи обрабатывают ее раны.

Начался второй поединок. Напротив Арианны стоял мальчик, красивый, с большими глазами, нервный. Да, она прекрасно усвоила уроки отца, виртуозно выполняла «маваши гери» — удары ногой, при которых шипы поножей использовались как оружие.

Не почувствовать симпатии к мальчику было невозможно, но Арианна тут же подавила ее в себе. Топор противника поцарапал Арианне лоб, пошла кровь. В ответ

Арианна сделала несколько фехтовальных выпадов, и лезвие вошло в нежную шею мальчика. Умирающий смотрел на Арианну без всякой ненависти.

В доме Карла обедали, только Юнге возбужденно носился по комнате, не отрывая взгляда от экрана, и когда он увидел, что сестра победила во второй раз, у него вырвался торжествующий вопль.

Карл повернул голову, но у него то, что было сейчас на экране, ликования не вызвало; более того, его охватил ужас, когда он подумал о своих трех сыновьях — ведь младшему на следующий год тоже предстояло участвовать в Играх.

А жена Карла закрыла глаза: она не могла видеть того, что происходило на экране.

Около Арианны по-прежнему были врачи. Теперь она испытывала безграничную ненависть, но не к противникам в поединках — нет, ей хотелось впиться зубами в горло своих родителей, судей и зрителей, способных ликовать при виде убитого ею ребенка.

Акира пытался получше разглядеть Арианну: она, его дочь, уже совершившая два бессмысленных убийства, была, несмотря на оружие, которым он ее снабдил, абсолютно беззащитна.

А Гиннивера не видела ни оружия, ни крови, ни смерти, она видела только свою маленькую дочь, которой бы играть с другими детьми, а не убивать их.

Сестра все еще отдыхала, а Юнге наблюдал схватки между другими участниками. Как, оказывается, интересно перерезать шеи, разбивать головы, внушать ужас, быть хозяином чужих жизней!

Он представлял себя победителем, и ему не приходило в голову, что сам он, когда придет время, окажется скорее всего окровавленной жертвой, одной из тех, кого кладут на носилки и уносят, чтобы похоронить в общей могиле.

В свои восемь лет он еще не понимал, что означает вытекающая из тела кровь, и не представлял себе, какую страшную боль сражающиеся причиняют друг другу.

Этот день в конце декабря считался праздником. С его наступлением на всех аренах и спортивных полях происходило одно и то же: с самого раннего утра начинались схватки и решались судьбы их участников. После полудня победители уходили с поля спокойные за свое будущее, а побежденные… им рассчитывать уже было не на что.

Карл, брат Гинниверы, уже много лет пытался приучить себя к мысли о неизбежности Игр. Когда-то он сам боролся за то, чтобы их учредили, но смерть его первого сына и победа второго (этот выиграл поединок, уже потеряв руку и лежа на земле) опустошили его душу. Он не мог заставить себя думать о том, что у него есть еще сын, которого нужно тренировать, чтобы потом проводить на поле, где его, может быть, ждет смерть. Но сейчас, видя, как племянница превращается из ребенка в убийцу, Карл почувствовал: еще немного, и он не выдержит.

В фокусе телеобъектива появилась девочка ростом меньше Арианны. Малышка неуверенно помахивала маленьким, будто игрушечным, мечом. Это была противница Арианны в новом туре. Арианну охватили удивление и чувство превосходства: трудно было поверить, что ее противнице, такой маленькой, десять лет. Щит у девочки был дешевый, его покрывали вмятины, но меч был в зазубринах и в засохшей крови.