Война без победителя - [29]

Вольные поочередно бормотали одно и то же заклинание и, кажется, находились в трансе. Когда замолкал один, говорил второй. Когда переводил дух второй, подхватывал первый. В итоге слова волшбы звучали практически непрерывно.

Под странным аппаратом плясало бездымное пламя – Дмитрий так и не понял, то ли работала газовая горелка, то ли это был магический огонек, то ли и то, и другое вместе. Внутри тоже что-то светилось и бурлило. Из тонкой трубочки в ржавую консервную банку – кап-кап-кап-кап – текла густая бесцветная жидкость. На полу лежала воронка. У стены стоял ряд наполненных и закупоренных бутылок – стеклянных и пластиковых.

Воздух аж вибрировал от магии: Дмитрий чувствовал ее кожей. Или, может быть, магию ощущал пробудившийся в нем Феникс. Над аппаратом поднимался пар и клубился остро пахнущий дымок, однако, несмотря на отсутствие дверей, запах не покидал помещения и не распространялся по лежке. Его словно притягивало что-то к алхимической аппаратуре бомжей.

Вольные гнали здесь явно не самогонку.

– «Тлен», – подтвердил Костян догадку Дмитрия. И провел его дальше – в смежную… комнату – не комнату, зал – не зал.

Это был небольшой, хорошо освещенный закуток. Здесь тоже работали Вольные. Несколько мужчин и женщин тонкими кисточками наносили «тлен» из открытой бутылки на метательные звездочки, короткие стрелы и клинки ножей. Дмитрий прислушался. Ага, тоже бубнят заклинания…

Густая прозрачная субстанция прилипала к стали. «Тлен» ложился слоями, заметно увеличивая толщину металла и покрывая его коркой, похожей на ледяную. Особенно тщательно оружейники обрабатывали лезвия ножей и сюрикенов. Наверное, это очень кропотливая работа.

На остриях и режущих кромках Дмитрий разглядел множество зазубринок, как у пилы. Пространство между мелкими зубцами заполнял вязкий, быстро затвердевающий «тлен». Вот почему холодное оружие Вольных так легко входит в мертвую плоть.

Впрочем, тут обрабатывали не только металл. Отдельно лежала пара хрупких колб от лампочек, уже наполненных «тленом», а за специально оборудованным столиком оружейники тем же «тленом» вперемежку с дробью снаряжали патроны двенадцатого калибра: Вольные готовили боеприпасы для своих обрезов.

– Не мелковата дробь? – поинтересовался Дмитрий.

– В самый раз, – ответил Костян. – Бронежилет из обреза все равно не пробьешь, а если броника на мертвяке нет, то чем больше дробин в него войдет, тем быстрее его разъест «тлен». Но вообще-то огнестрелы мы используем редко. Предпочитаем обходиться холодным оружием. Так получается мочить «мертвяков» вернее и без лишнего шума.

Они вернулись обратно в жилую часть лежки.

* * *

– Теперь все понятно? – спросил Костян.

– Так… вроде бы, – не очень уверенно пробормотал Дмитрий.

Собеседник уловил сомнение в его голосе.

– Но что-то смущает, верно?

– Вообще-то да.

Он хорошо помнил, какая лаборатория имелась на Охотничьей базе. А тут… Самопальное производство «тлена» в «самогонном аппарате», собранном из подручных средств, пусть даже и при помощи магии, не внушало доверия.

– Неужели ваш перегонный куб способен выдать качественную м-м-м… смесь? – спросил Дмитрий.

Спросил и запнулся. Сам же видел, как группа Метиса оприходовала мертвяков в лесу. «Тела» под «тленом» метисовцев потекли пеной практически сразу же. И еще как потекли! Так что куда уж качественнее-то? Вряд ли разлагающая субстанция, которой пользовались Вольные, была хуже той, которой снаряжали свое оружие «скорпионьи» Охотники.

– Главное – не место, не аппаратура и даже не магия, которая используется при изготовлении «тлена», – принялся объяснять Костян. – Главное – информация о его составе. Лаборатории ведь нужны не столько для производства, сколько для усовершенствования уже известного вещества. А если быть точнее – то для исследований, опытов и поиска ингредиентов, способных улучшить качество «тлена». Но, когда формула известна и нужный ингредиент найден, обновленный «тлен» можно создавать в самых примитивных условиях.

– Ты хочешь сказать… – осторожно начал Дмитрий.

– Да, Митек. Новые разработки для Вольных не секрет. Они быстро попадают к нам. Не все, но многие.

– И откуда вы берете эту информацию?

– Из орденских лабораторий, – спокойно ответил Костян.

Вот как? Дмитрию стало не по себе.

– Я думал, вы не имеете дел с Мертвыми Братствами.

– С Братствами – нет. А вот с некоторыми из тех, кто на Братства работает, – да. – Предводитель Вольных оскалился: – Мертвяки считают, что подчиняют себе всех Охотников, которым платят. Что ж, пусть считают.

– А это не так?

Костян покачал головой:

– Некоторые Охотники остаются Вольными даже под надзором мертвецов.

– Иными словами, в Охотничьих Организациях Орденов действуют кроты, работающие на вас?

– Я бы не стал их так называть, – Костян поджал губы. – И они ни на кого не работают. Разве что на свою совесть. И ведут свою войну.

– Ты хотел сказать, двойную игру?

– Да нет же! – Кажется, Костян разозлился. – Никакой двойной игры нет. Вольные всегда играют в одни ворота. Против мертвяков. Просто на чужом поле иногда играть выгоднее. Вольные Охотники из подневольных Охотничьих Организаций снабжают нас полезной информацией. И не только о «тлене», кстати. Ты думаешь, от кого мы узнали о загородной резиденции Бронского?