Война ангелов. Великая пустота - [8]

Небо почернело, словно внезапно настала ночь – время страсти, время силы Древних; фальшивые звёзды кружили в вышине, лотосы раскрывали нежно-розовые сердцевины, сплетаясь в толстый ковёр, одурманивая терпкой сладостью. Эварха наконец сумел зажать уши, не выдержал, замычал, опускаясь на колени.

Не помогло – музыка только ударила громче, торжествующей. Каменные стены раскрылись, словно цветочный венчик, и там, в золотых, бьющих во все стороны лучах, возник Древний.

Нет, Древняя.

Паника нахлынула горячей волной; помогите мне все силы прежние и новые!.. – Эварха пытался удержаться, сосредоточиться, чтобы в голове не так плыло.

Древняя – не просто Древняя, но богиня плодородия! Понятно, отчего она так сильна, ей подобным поклонялись истово, культы не затухали тысячелетиями, ибо от милости подателя жизни зависел весь род, всё племя, а иной раз – и все люди того или иного мира.

Древняя постояла, купаясь в золотом сиянии, а потом заскользила к Эвархе по ковру из лотосов и лилий – легко, будто танцуя. Смуглое, идеально правильное лицо, чёрные брови дугами, чёрные сияющие глаза; на гладких тёмных волосах ало-золотое покрывало, как у невесты, улыбаются приоткрытые губы, смуглая грудь едва прикрыта золотым шитьём. Талия немыслимо тонка, а бёдра, как и положено богине плодородия, волнующе широки. Она шла, покачивая ими в такт музыке, и Эварха ощутил, как поддаётся её чарам. Вполне определённо поддаётся, несмотря на всю выучку и опыт.

– Хаос тебя сожри!.. Тварь!..

Ругательство, как ни странно, помогло – наваждение слегка рассеялось, сквозь дурманящий аромат донёсся порыв свежего ветра, принёсший запах тины и гнили. Но главное – рука наконец справилась с клапаном, скляница выпала, ноготь большого пальца одним движением отщёлкнул сургуч; в следующий миг содержимое уже обожгло рот.

На языке словно заплясало пламя, зато мир разом перестал кружиться.

Древняя была уже совсем рядом.

Склонялась к нему, окутывая ароматом пряностей и фруктов, сладкой и властной силой, притягивая, завораживая. В глазах её мерцали звёзды, влажно блестели зубы, и Эварха, как ни старался, не мог оторвать взгляда от томно открывшихся губ. И, когда б не эликсир, он уже давно лишился бы воли.

Ну уж нет!.. Он здесь не останется – в безымянном тропическом болоте, в смертельных объятиях Древней богини!

Эварха отползал, отходил, отступал, кусая губы и не ощущая боли. Стараясь не выдать себя ни лишним движением, ни преждевременной мыслью.

Добыча шла именно туда, куда надо.

Ну давай же, давай, уже почти попала! Почти в точке фокуса!..

Однако Древняя вдруг приостановилась; опустилась на колени, потянувшись вся к ловцу; прикусила нижнюю губу, вроде бы лукаво, а на деле пряча злую усмешку. Звёзды в глазах её ослепительно вспыхнули – и тут же угасли, а железный перстень отозвался болезненным ожогом и утих.

– Он не будет нам мешать, – голос у Древней был, как полагается, низким и глубоким. Волнующим. Небеса всевеликие, как же она близко и как же сильна!..

– Не будет, – хрипло согласился Эварха. Медлить больше нельзя, пусть даже фокус сетки чуть сбит, – сейчас или никогда!

Маленький жертвенный ножик из чистого серебра, укреплённый на правом запястье – как раз на такие вот крайние случаи, – мягко скользнул в пальцы, миг – полоснуть себя по левой ладони, глубоко, со всей силы, и резко выбросить руку вперёд.

Последнее средство. На тот случай, если ловушка не захлопнется сама.

Капли тёмной крови, на лету обращаясь огненными сполохами, брызнули Древней в лицо, часть – разлетелась по траве, угодив куда и должна была – на ближайший тёмный кристалл. Ну, помогайте теперь все силы земные и небесные!..

Огненные кляксы растеклись по лицу богини. Мгновение она непонимающе смотрела на Эварху, потом прекрасные черты слегка расплылись, стройное тело изогнулось, Древняя издала страстный стон; изо рта выметнулся длинный тонкий язык, как у змеи, начал слизывать огонь с кожи. Да уж, подумал ловец, быстро отползая подальше, давно тебя кровью не кормили – такой вкусной, такой живой кровью!

Рану он себе нанёс глубокую, капли катились, пятная траву, набралась уже полная ладонь. И ловец, не мешкая, снова размахнулся, целясь уже в тёмный кристалл. Огнистые брызги разлетелись веером, часть снова испятнала Древнюю, но и на кристалл угодило достаточно, чтобы ловушка наконец захлопнулась.

Древняя после ещё одной порции крови снова вскрикнула, но уже не со страстью; её внезапно сменила боль. Кристаллы вспыхивали один за другим тёмным, багровым светом – а меж ними сам собой соткался серебристый купол-сеть с семью точками-фокусами. Древняя богиня почти попала в один из них – но именно что почти.

Избавившись от наваждения, Эварха вскочил; щедро орошая куртку кровью из рассечённой ладони, рванул завязки на поясном кармане. Плох тот ловец, что довольствуется лишь одним капканом!

Сеть, вспыхнув яростным белым светом, коконом стянулась вокруг Древней; однако и богиня не растерялась – забилась, словно попавшая в паутину пчела, затряслась, дёргая обжигающие нити, вначале неистово, а потом, чуть успокоившись, слабее, выискивая наиболее поддающиеся места. Стоны сменились хриплым воем, в котором уже не слышалось ничего человеческого; каменный храм, упирающийся в небо исполинским пальцем, заходил ходуном, цветущие лотосы тонули, звёзды меркли, пахло уже не пряностями, а болотной гнилью.