Война 2020. На западном направлении - [58]

Вообще этой ночью вокруг творилось нечто непонятное. Сначала вдруг прошел слух о том, что русские танки якобы вторглись в Эстонию, но при этом из Варшавы эту информацию так и не подтвердили. Потом начали внезапно исчезать в неизвестном направлении литовские военнослужащие, от часовых до литовского полковника Язюнскаса, командующего здешней авиабазой.

Дошло до того, что полякам пришлось вооружить автоматами и отправить дежурить на местный въездной КПП трех своих техников, которые вообще-то были не обязаны это делать. Но штатный литовский караул во главе с лейтенантом куда-то безмолвно и незаметно испарился, и другого выхода не было.

Потом среди ночи была объявлена «Готовность № 1» с неразберихой, суетой, ударами в темноте лбом о дверные косяки и запрыгиванием в полетное обмундирование на ощупь. Однако, когда пилоты дежурного звена заняли места в кабинах, стало очевидно, что никто не знает о том, что происходит и кого, собственно, им предстоит перехватывать. Ситуация складывалась совершенно непонятно, тем более что дежурные локаторщики немедленно доложили, что они ни хрена не видят из-за помех. А если русские ставили активные помехи и нарушали связь, то почему до сих пор ничего не говорилось о войне с ними? В общем, Кажоровского и его двух коллег через два часа должна была сменить на дежурстве в кабинах вторая тройка оставшихся в Зокняе в этот момент польских пилотов.

Последнее обстоятельство радовало, но как-то несильно.

Резкий свистящий звук над головой вырвал Кажоровского из состояния дремоты. А потом где-то над местным хранилищем ГСМ словно что-то лопнуло – раздался чудовищный взрыв, превративший топливные резервуары в одну очень большую, огненную вспышку. Рвануло так сильно, что пилоты в кабинах «F-16», казалось, ощутили дрожь земли.

Первой мыслью Кажоровского после нехитрой констатации того факта, что его ясноглазая Малгося вполне может стать вдовой, так и не побыв ни дня в статусе законной жены, была привычная для летчика аксиома – срочно взлетать.

Но никаких команд на взлет не было. К тому же вокруг все будто вымерло – возле самолетов дежурного звена в этот момент почему-то не было даже ни одного техника, которые должны были закрыть фонари, отсоединить силовые кабели пусковых агрегатов, убрать стремянки и прочее. А раз взлететь не получалось и вокруг рвались ракеты (Кажоровский почему-то сразу догадался, что это были именно ракеты, если это были бы бомбы, над ними уже явно пролетели бы хоть какие-нибудь самолеты, сбросившие их) – счет шел на секунды.

Кажоровский не имел обыкновения заранее пристегиваться к катапульте (тем более сейчас, когда все затекло). Поэтому он довольно легко покинул пилотское кресло, выпрыгнул из кабины и, скатившись по стремянке на бетон, метнулся в сторону вправо от стоянки к пустующему, оставшемуся еще от Советов толстостенному укрытию. Его коллеги, поручик Пиетржик и капитан Гора, то ли замешкались, то ли ждали команды и остались в кабинах. Идиоты, подумал Кажоровский.

Добежать до укрытия Кажоровский не успел, и когда после нового свиста в небе вокруг опять рвануло, причем куда сильней первого раза, упал в траву у ВПП под прикрытие стоявшего там буксировочного электрокара, сильно стукнувшись шлемом о борт этой машинки. Ему показалось, что сразу несколько взрывов слились в один, а потом вокруг засвистели и зашелестели то ли металлические осколки, то ли обломки бетона, а может, и то и другое сразу. Несколько осколков ударили в защитивший пилота электрокар. Кожаровский мгновенно оглох и, наконец подняв голову, увидел то, чего при всем желании никогда не смог бы наблюдать раньше.

Совсем рядом ярко полыхали три «F-16С» дежурного звена, солидно горел стоящий в отдалении Е-3 (между прочим, стоивший 70 миллионов долларов, если в ценах 1977 г., – этот факт из какого-то справочника почему-то неожиданно всплыл в голове Кажоровского), и запоздало бежали врассыпную несколько фигурок в камуфляже и серо-зеленых летных комбинезонах. Вокруг горели ангары, машины и здания, лениво дымились зачехленные литовские самолеты и вертолеты, а на ВПП и рулежках темнело несколько десятков свежих выбоин и воронок приличного размера, исключавших как взлет, так и посадку.

Кажоровский подумал, что, судя по масштабу разрушений вокруг, это, несомненно, были крылатые ракеты, часть из которых точно имела кассетные БЧ, а русские подобные штуки обычно делают весьма основательно – заряды ВВ и мощь поражающих элементов в них точно больше, чем в американских «Томагавках». Хотя «Томагавки» он раньше в деле тоже не видел, разве что в кино.

Одновременно до него наконец дошло, что высокомерный блондинистый поручик Пиетржик, в котором сослуживцы почему-то все время подозревали голубого, и почтенный отец трех детей капитан Гора, скорее всего, не успели покинуть свои кабины и, видимо, сгорели вместе с самолетами. После этого в голове у Кажоровского стало на редкость легко и пусто, хотя сомнений в том, что война таки началась, у него более не было. Лишь спустя десять часов, когда один из двух кое-как добравшихся до Зокняя вертолетов ПСС ВВС Польши W-3 (второй такой же вертолет был сбит уже на обратном пути над польско-литовской границей возле Тракишек) наконец доставил его в числе нескольких уцелевших в Белосток, он понял, как ему повезло сегодня.