Войку, сын Тудора - [6]
— Султан этого не позволит — ему своих рабов не жаль, — заметил Войку. — Наоборот, он прикажет усилить стрельбу. И весь внешний пояс будет взят.
— Тогда белгородцы отступят сюда, за стену второго двора. И врагу придется положить новые тысячи, чтобы овладеть ею.
— Но рано или поздно она падет. Ведь у него — орда.
— Мы отступим в цитадель, — сказал Володимер, забывший, что их задача — нападение. — Соберем в ней все пушки, весь запас ядер и пороха, все припасы. И выдержим там еще одну, самую долгую осаду.
— Пока на врагов из глубины страны не ударит со своим войском Штефан-воевода! — поднял руку Войку, торжествуя. — И не сбросит всю орду в лиман.
— Или всем нам, — сурово вздохнул Володимер, — придется взорвать себя в пороховой башне замка, чтобы не сдаться бесерменам.
На вершине башенки восцарилось молчание. И тут внизу застучали копыта: отряд пана Тудора, построившись на большом дворе, опять выступал в дозор к морским лиманам, на восток. Могучий воин, найдя глазами башенку над домом друга, увидел на ее вершине три застывшие фигуры и махнул им рукой.
— Однако мы теряем время, друзья, — заметил мессер Антонио. — Синьор капитан дал мне важное поручение, и мы должны его выполнить все вместе. А для этого — поспешим.
Широкоплечий и статный, с небольшой серебристой бородкой и усами, с коротко, по венецианской моде подстриженными, еще густыми кудрями, мессер Антонио стал быстро спускаться по узкой витой лестнице. Пройдя с полсотни шагов по проулку, Зодчий со своими спутниками быстрыми шагами взошел на стену крепости, рядом с громадой цитадели.
Отсюда, с большой высоты, открывалась взору широкая даль лимана, за которым угадывалось море. И юноши, взбежавшие на гребень каменного вала, так внезапно окунулись в сверкавшую, звенящую безмолвием голубизну утреннего воздуха и бескрайних вод, что захотелось, раскинув руки, взлететь в распахнутый простор и поплыть. Войку следил за многоножками галер, сновавших на подходах к порту, далеко внизу. А Володимер чувствовал, как под легким ветром с моря, среди лучей поднимающегося солнца начинает кружиться голова. Но страха перед высотой не было. «Свободен, свободен!» — кричал в нем ликующий молодой голос.
Рассказав о том, как Александр-воевода Добрый, дед здравствующего господаря, врезал в первые, построенными еще полулегендарным князем Югой стены крепости каменный куб цитадели, мессер Антонио повел юношей дальше, к воротам. Шли мимо изящных, утопавших в сирени домов богатых негоциантов и менял, владельцев мастерских и кораблей, капитанов крепостной стражи, живших в городе бояр. Сверкнули на солнце венецианскими стеклами каменные хоромы, где когда-то, в дни великой силы генуэзской общины Четатя-Албэ, жил консул далекой итальянской республики. Затем все трое проследовали мимо домов именитых купеческих семейств; некоторые из них свили гнезда на этой скале за двести лет до этого и крепко связывали отсюда смелыми торговыми операциями все четыре конца известной тогда вселенной.
— Здесь живет его милость пан Калояни, родом из греков, и его предприимчивый сын Дукас, — говорил Зодчий. — А тут — контора Димитрия Валиата, из валахов, или, как они зовут себя сами, — из мунтян. Пан Димитрий, почтенный отпрыск ныне почившего, но не менее знаменитого пана Юги, ведет дела со славнейшими негоциантами Львова, а ты, Влад, должен знать, что тамошние купцы не берут в товарищи дураков. Кстати, во Львове его агентом сидит почтеннейший из армян пан Мимикон Сорхиян. Не слыхал о таком?
Володимер покачал головой.
— Ну да, — улыбнулся Зодчий, — в славном Львове монахи не знаются с купцами, а воины с монахами. У нас же Меркурий объединяет многих. Вот дом преподобного отца Виссариона, пресвитера здешнего храма богородицы; святой отец прибрал к рукам половину белгородского хлебного торга.
Зодчий продолжал называть имена купцов и менял, военачальников и судовладельцев. Вокруг них стояли дома и конторы дельцов, в руки которых, по суше и по морям, плыли все богатства, проходившие через эти понтийские ворота тогдашней Европы. Именно здесь, вдали от базарной и портовой сутолоки, в обставленных с роскошью покоях или на увитых виноградом верандах, хозяева восточно-европейских рынков за чаркой доброго вина заключали соглашения о крупнейших партиях сукна и кож, драгоценностей и тканей, зерна и воска, утвари и рабов. Скреплялись сделки о грузах многих кораблей, об урожае целого года, о поклажах огромных караванов.
Зодчий называл купеческие семейства города, гавани. Но Володимер не очень-то прислушивался к плавной речи венецианцв. Мессер Антонио и его молодые спутники подходили к внутренней стороне крепости, и смелый беглец с загоревшимся взором следил за группами воинов, втаскивающих наверх, к амбразурам, небольшие блестящие орудия.
— Вот что тебе больше, сын мой, по душе! — заметил мастер. — Дело вправду любопытное — наши новые пушки. Отлиты целиком из меди, словно колокола. Очень хорошие пушки, сынок. И делать их не в пример легче прежних, из железа склепанных.
И Зодчий повел своих молодцев дальше, продолжая рассказывать историю своей крепости.
Старинные документы сохранили краткое сообщение о небольшом эпизоде из истории Молдовы. В 1455 году ватага воинов из Четатя-Албэ внезапным налетом захватила замок Леричи - укрепленную факторию, построенную итальянцами, братьями Сенарега, которые занимались выкупом пленников из татарской неволи и перепродажей их родственникам. Судьба приводила в замок людей, захваченных в неволю татарами при набегах на Русь и Литву, Молдову, Польшу и Украину.Исторический роман, политкорректный и философский, романтический и правдивый, один из самых интересных романов о Молдове, положившим начало целой серии произведений о её героическом прошлом, достигшей пика славы под предводительством легендарного Штефана чел Маре и охватывающей события, что разворачивались более четверти века на территориях Молдовы и Крыма, Оттоманской империи и свободного города Львов...
«— Мама, кто живёт за морем?— За морем… живут боги, великие сидхе. Вечно резвятся они в золотых садах Яблочного Эмайна, не зная ни старости, ни печали. А за нижнем морем — царство фоморов, чёрных повелителей смерти.— А кто живёт за границей холмов?— Люди.— А они добрые или злые?— Пока ещё не определились».Сеттинг: древние Скандинавия, Ирландия, Суоми. Столкновение пантеонов, в том числе с ранним христианством.Много сложных незнакомых слов вроде «хирд», «скир», «нойд» и так далее. В качестве сносок вынесены в основном те, что я считаю лежащими за гранью пассивного словаря среднего интеллигента.
Герой этой книги – не кровожадный вампир, созданный пером бульварного писаки Брема Стокера, а реальная историческая личность. Румынский, а точнее – валашский, господарь Влад III Басараб, известный также как Влад Дракула, талантливый военачальник, с небольшой армией вынужденный противостоять огромной Османской империи. Если бы венгерский союзник Влада всё же сдержал обещание и выступил в поход, то кто знает, как повернулось бы дело. Однако помощь из Венгрии не пришла, а Влад оказался в венгерской тюрьме, оклеветанный и осуждённый теми, кто так и не решился поддержать его в священной борьбе за свободу от турецкого владычества.
Юный ярл Орм по-прежнему возглавляет Обетное Братство — отряд викингов, спаянный узами общей клятвы, принесенной Всеотцу Одину: быть вместе и в мире, и в войне. Его побратимы, казалось бы, остепенились и прочно осели на берегу, но огонь приключений и опасности в их сердцах не угас. И снова они отправляются в поход за проклятым серебром Аттилы, к необъятным просторам Травяного моря. Спокойная жизнь на суше не для побратимов — такая уж у них судьба. Но теперь викинги не одни — вместе с ними из Новгорода идет дружина юного князя Владимира, которому также не терпится добраться до сокровищ великого завоевателя.
Он начал Куликовскую битву, сразив в единоборстве монгольского богатыря Челубея и заплатив за свой подвиг жизнью. Он вышел на поединок против закованного в доспехи степняка, не надев даже кольчуги, в монашеской рясе, с крестом на груди — и пал бездыханным на труп поверженного врага, «смертью смерть поправ», вдохновив русское войско на победу над Мамаевыми полчищами.Что еще мы знаем о легендарном Пересвете? Да почти ничего. Историки спорят даже о том, откуда он был родом — из Брянска или Любеча… Новый роман от автора бестселлеров «Побоище князя Игоря», «Злой город» против Батыя» и «Куликовская битва» восполняет этот пробел, по крупицам восстанавливая историю жизни Александра Пересвета, в которой были и война с Тевтонским орденом, и немецкий плен, и побег, и отцовское проклятие, и монашеский постриг, и благословение Сергия Радонежского, открывшего иноку Александру его великое предназначение — пожертвовать жизнью «за други своя», укрепив дух войска перед кровавой сечей, в которой решалась судьба Русской Земли и Русского народа.
Местом действия романтических событий и дерзких, захватывающих дух приключений автор выбирает Италию и Сицилию. Устав от грабежа и разбоя, великий атаман разбойников Ринальдо Ринальдини ищет забвения на отдаленных островах Средиземного моря, мечтая там начать праведную жизнь и обрести душевный покой. Однако злосчастный рок преследует его, ввергая во все новые приключения и заставляет творить еще большее зло.
III в. до н. э. Два могучих государства — республиканский Рим и Карфаген — вступили в смертельную схватку. Но победы на суше не являются решающими. Лишь тот, кто властвует на Средиземном море, победит в этой войне.Флот карфагенян силен, их флотоводцы опытны. Рим же обладает лишь небольшими кораблями, способными плавать в прибрежных водах. Республике нужно срочно построить военные суда и обучить моряков.За плечами римлянина центуриона Септимия двенадцать лет воинской службы, он закален дисциплиной и битвами. Капитан Аттик — грек, для римлян человек второго сорта, опыт морехода получил в сражениях с пиратами, наводившими ужас на прибрежные города Республики.