Вой лишенного, или Разорвать кольцо судьбы - [36]

Уже сгущались вечерние сумерки, и Антэла постепенно оплеталась огнями фонарей, прокладывающих четкие линии на теле притихшего города. Каждое мгновенье, то тут, то там, зажигался новый светоч, призванный разгонять ночную мглу и осветить путь домой для припозднившегося путника. Сегодня, по традиции, каждая семья соберется у очага, чтобы поддержать друг друга, укрепить духом и набраться сил, если вдруг поздно ночью в их дом проникнет чужак, чтобы украсть кого-то из родственников, увести в неведомые края, откуда нет пути назад.

И никто их тэланцев не догадывается, что жертва уже выбрана, умаслена и приготовлена, что нынешняя жертва добровольная, и сейчас, несущая этот груз смотрит на них из окон дворца вейнгара, посылая прощальное благословение своему народу. В глубине души Раса боялась, что никогда больше не вернется сюда.

Тихий стук в дверь и встревоженное "дочь" отвратили ее от грустных мыслей. Впустив Кэмарна, Лураса поцеловала отца в щеку и на мгновенье прижалась к широкой груди, впитывая тепло и уют, которые всегда дарили ей объятья вейнгара.

— Уже? — спросила девушка, отстранившись.

Мужчина не ответил, но она прочитала ответ по его глазам — время пришло.

— Матерн и Луани?

— У себя, — ответил Кэмарн, без лишних слов поняв, что именно интересует его младшую дочь.

Еще три дня назад они договорились, что брат с сестрой узнают о решении Лурасы только после того, как она уйдет. Так было проще для всех — особенно для нее самой.

— Тогда идем, — безропотно согласилась Раса, забирая у Гарьи свою сумку. — Не провожай меня, — предупредила девушка кормилицу, догадываясь, что вид карателей причинит женщине лишнюю боль.

Они обнялись, и Гарья, расцеловав молочную дочь, пообещала, что будет молиться за нее всем богам. Лураса поблагодарила с искренней улыбкой, подумав, что лишнее заступничество ей не повредит.

До стен дворца отца и дочь провожал Сарин. Еще один верный человек, который был в курсе ухода Лурасы с шисгарцами. Больше в замке об этом не знал никто. Они прошли через пустующий в это время сад, миновали ворота, запахнув плащи и притворившись возвращающейся домой дневной прислугой, а затем, притаившись в тени дворцовых стен, приготовились ждать.

Их ожидание было недолгим. Верные своему слову шисгарцы появились почти сразу, осветив ночь голубоватым сиянием. Они придержали вороных в нескольких метрах от стены и замерли, похожие на тени. Только один подъехал непосредственно к людям.

— Ты сделал правильный выбор, — сказал каратель вейнгару, а Кэмарн, сжав руку дочери, подумал: "Не я, а Лураса". — Идем, — шисгарец, чуть склонившись, протянул руку, и Раса, глубоко вздохнув, шагнула навстречу судьбе.

Через несколько дней жители Антэлы под громкий рев парадных труб, слаженный марш дворцового караула и пронзительный призыв рожков глашатаев, провожали закрытую карету, увозившую дочерей вейнгара в Эргастению к ожидающим невест женихам.

Каждый человек из толпы, собравшейся на площади, мечтал заглянуть за плотно задернутые занавески на маленьких окошках, чтобы хоть краем глаза увидеть белоснежные обрядовые одеяния, усыпанные драгоценностями, заглянуть в глаза счастливых девиц, чтобы было о чем рассказать детям, но строгие гвардейцы, призванные блюсти обычаи, не подпускали разгоряченный люд к медленно ползущей карете. Лишь только служанки, следующие за хозяйками в открытой повозке и удостоенные всеобщего обозрения, со слезами на глазах выискивали родных и близких в мельтешащем сборище, чтобы махнуть на прощанье рукой матери и послать воздушный поцелуй отцу.

И только старый, обнищавший рыбак, забытый детьми и внуками, проклятый женой, за кружку прокисшей браги был готов рассказать всем желающим послушать, как несколько дней назад сквозь хмельной туман видел, пронесшихся по ночным улицам города всадников — черных, как ночь, и бесплотных, как духи — и что один из них прижимал к себе дочь Траисары и Гардэрна — прекрасную, словно день, и невинную, подобно лунному свету.

Глава 13

— Клянусь кривым рогом Аргерда, когда мы найдем их, каждого выпотрошу своими руками, как ягненка, — прорычал Урнаг, когда пятеро всадников покинули неизвестно какую по счету деревню.

Они, уже который день, повинуясь приказу вейнгара, одно за другим прочесывали приграничные поселения в поисках слепца и его сопровождающего, но пока безрезультатно.

Покинув Синастелу, те словно сквозь землю провалились, что выводило из себя Урнага и нервировало его спутников, так как господина подобные новости не обрадуют, а пребывающий в гневе вейнгар славился безжалостностью.

Мало кто из разочаровавших его сохранил голову на плечах.

— Куда теперь?

— Через лес, там еще одна деревня. Потом на Трисшунку, — рыкнул предводитель, придержав коня. — А ты, — мужчина ткнул пальцем в спросившего, — в Антэлу. Передашь вейнгару, что они, похоже, пошли к Арнаутскому перевалу. И молитесь, чтобы нам повезло, — под конец посоветовал он своим спутникам.

"Очень повезло, если жить хочется", — добавил Урнаг самому себе, мысленно взывая к Гардэрну и прося того ниспослать удачу в поисках.

Последние слова вейнгара, сказанные им при расставании, однозначно не предполагали провала. Он не простит неудачу, и для того, чтобы помнить об этом Урнагу не нужны были лишние напоминания. Он хорошо знал своего господина.