Вовка Булкин из 6 «б» - [23]

Вовкино лицо покраснело, веснушек не стало видно, руки опустились. Он не мог поднять глаза. Ему было горько и стыдно.

— Ладно, работай, — махнула рукой Тамара Сергеевна.

Вовка присел на корточки и стал медленно, по одной, класть картошку в ведро.

— Вов, ты не переживай, — пожалел его Вадик.

— А что же она… — начал было Вовка, но твердый комок мешал ему говорить.

— Ну что, наработал, работничек? — услышал Вовка откуда-то извне Жоркин голос. — А что, Петька, пусть работает, — хихикал тот, — он же любит. Он же заботится о ней. — И, зачерпнув двумя руками горсть клубней, швырнул их на Вовкину грядку.

— Ах ты… — какая-то пружина подбросила Вовку, и через мгновение Жорка сидел на земле, вытирая разбитый нос. Петька даже не успел поднять кулаки, как с другого конца поля послышался крик Тамары Сергеевны:

— Безобразник, хулиган! Драку затеял! Завтра придешь в школу с отцом. Только бы не работать. Драться, картошкой бросаться. Только бы не работать!

Вовка молча вернулся к своему рядку.

— Он не виноват, — попробовала защитить его Нонна. — Они ему картошку подбрасывали.

— Он не виноват! — закричали другие.

— А кто виноват? Картошка? — вдруг услышал Вовка рядом с собой голос Сережи Медведева.

— Да, картошка! — завизжал Жорка. — Что, я обязан ее убирать? Мы ее в магазине не покупаем.

«Картошка? Но чем же она виновата? — подумал про себя Вовка. — Ладно, пусть бросает. Пусть. Я уберу. Уберу и за себя и за него. Чем, на самом деле, картошка виновата?»

И он сначала медленно, а потом быстрее и быстрее стал бросать картошку в ведро. Затем отнес его к куче, и Вадик, увидев, что Вовка совсем успокоился и снова стал работать, улыбнулся.

«Я уберу! Я уберу! Я уберу!» — повторял про себя Вовка и все быстрее и быстрее бросал картошку. Набирал и относил. Ведро за ведром. Он не заметил, как выровнялся со всеми остальными.

Тамара Сергеевна объявила перерыв, Вадик перевернул ведро и сел, но Вовка продолжал работу.

— Псих ненормальный, — крутил пальцем у виска Жорка и кивал в его сторону. Ребята улыбались, а Вовка не останавливался.

Подошел Вадик и стал помогать. Когда Тамара Сергеевна подала сигнал продолжать работу, они были первыми. Но Вовка этого не замечал. Со стороны было видно, как он одной рукой быстро передвигает по грядке ведро, а другой подхватывает клубни с земли.

Поднялся ветер. Он закручивал пыль и бросал в лицо. А Вовка, уже весь черный от пыли, не остановился и во время второго перерыва. И рядом с ним продолжали работать Вадик, Сережа с Нонной и еще несколько пар.

И на Жоркины слова: «Вот чокнутый!» — не среагировал никто, а Петька процедил сквозь зубы:

— Сам дурак!

Вовка с Вадиком метров на двадцать опередили всех остальных, и ребята старались догнать их во время третьего перерыва.

Когда работа подошла к концу, все увидели: то ли оттого, что кто-то задержался с выполнением своей нормы, то ли оттого, что при распределении произошла ошибка, но один рядок оказался лишним. Он, как нейтральная полоса, отделял пустое поле от неубранного.

Вовка с Вадиком первыми прошли свою последнюю полоску. И, усталые, повернули обратно. И вдруг Вовка оглянулся и увидел этот рядок. Он тут же подошел и стал набирать картошку в свое ведро. Вадик молча последовал за ним и присел на корточки рядом. Подошла Тамара Сергеевна и потрепала Вовку по голове:

— Ты уж не обижайся на меня. Я действительно не разобралась…

— Да ладно, чего там, — отворачивался Вовка.

Потом стали подходить ребята. Они без разговоров становились рядом, и скоро последняя полоса была чистой.

К автобусу возвращались все вместе, гремели пустыми ведрами и смеялись. Издалека было видно, как на костре чернели два прокопченных эмалированных ведра. Все проголодались, и каждый с наслаждением представлял вкус ароматной, пропахшей укропом и лавровым листом картошки с маслом и тушенкой. И никто не обратил внимания, как со стороны деревни подъехал все тот же запыленный «уазик» и два грузовика. Грузовики проехали к кучам, а «уазик» остановился у картофельного поля. Из него вышел полный мужчина в синем плаще и черной шляпе. Он подозвал к себе классных руководителей и принялся о чем-то горячо спорить с ними. Наконец они вернулись и сказали, что с ребятами хочет поговорить бригадир полеводческой бригады.

— Товарищи школьники, — серьезно сказал мужчина. — Ночью ожидаются заморозки. Только что нам передали из района. И если картошка останется в поле, она пропадет. А убрать нужно сейчас. Машины только на час освободились.

Наступило молчание. Хотелось есть, и никому не хотелось возвращаться на поле.

— А мы не обязаны! — вдруг крикнул Жорка. — Вон сколько убрали. И ветер какой!

— Да что мы?! Мы свою работу сделали. Нам говорили, только четыре часа! — подхватили Жоркины слова ребята.

Все устали. У всех болели глаза от ветра и пыли.

— Пойдем, Вадик, надо так надо, — тихо сказал Вовка, и они пошли к куче.

— Да что мы, просто так собирали? Для галочки? — вдруг закричал Сережа Медведев. — Ведь мы картошку собирали, чтобы есть, а не выбрасывать. Чтобы она не замерзла!

Класс бурлил. Все орали, каждый свое. Но скоро стало ясно: большинство было за то, чтобы грузить, и ребята двинулись к куче, где Вовка уже наполнял ведра и подавал их Вадику на машину. Последним плелся Жорка. Петька шел впереди вместе со всеми.