В коридоре послышался звук отпираемой двери и шаги. Это вернулся со службы отец, а за ним и Кирилл с хозяйственной сумкой.
— Мам, можно мы с Вовкой пойдём, погуляем? — спросил Кирилл.
— Вы хоть поешьте сначала, опять ведь на целый день умотаете.
— Ладно, поедим, — ответил Кирилл.
— Вот ведь как. Можно подумать, что ты мне одолжение делаешь. Сегодня твоя любимая рисовая каша с сардельками.
Кирилл любил рисовую кашу с сардельками больше всего на свете. Сколько Вовка его помнил, он никогда не отказывал себе в удовольствии съесть две или три порции.
Но было странно: Вовку не покидало ощущение того, что он прожил как бы две параллельных жизни. Он помнил, что брат всегда был с ними и, в тоже время, как будто не было никакого брата. Хотя это, наверное, неприятный осадок от кошмарного сна. Он понимал, что всё это лишь сон. Но всё равно, оставалось на душе что-то неприятное.
Позавтракав, ребята побежали во двор. В коридоре Вовка увидел сложенный вчетверо листок бумаги — ну прямо, как во сне. Он хотел поднять его, но Кирилл его опередил. Он схватил бумажку, скомкал её и… она исчезла.
Вообще Кирилл был неплохим фокусником. А ещё он был художником, причём самым настоящим. Его картины не раз занимали первые места на выставках. Иногда его картины были даже на выставках настоящих художников. Те художники тоже восхищались его картинами. Они ему даже немножко завидовали.
Выйдя из подъезда, они отправились в парк. Ещё вчера брат обещал научить Вовку какому-то фокусу. Вот для этого они и туда и шли. По пути им встретилась… Антонина Александровна. Она была с двумя девчонками-близняшками детсадовского возраста. Вовка остановился от неожиданности.
— Здрасте, Антонина Александровна… — произнёс он растеряно.
Антонина Александровна с удивлением посмотрела на него и сказала:
— Здравствуй, мальчик. Что-то я тебя не припомню. Ты откуда меня знаешь?
— По интернату… — неуверенно ответил Вовка.
— Ты, что, учился у нас?
— Не знаю…
Кирилл дёрнул его за рукав.
— Пошли! Не останавливайся! Я тебе потом всё объясню, — сказал он, продолжая тянуть его за собой.
Вовка, часто оглядываясь, пошёл следом за братом. Антонина Александровна долго ещё продолжала смотреть им вслед.
По пути в парк стоит пивной ларёк. Там всегда толпится местная пьянь. Около ларька Вовка увидел нищего, который выпрашивал у прохожих деньги. Что-то знакомое было в его облике. Приглядевшись, Вовка вскрикнул от неожиданности:
— Гоблин?!
Гоблин глянул на него и быстро пошёл прочь, даже почти побежал, часто оглядываясь.
— Не понимаю, — прошептал Вовка, — это же был сон. Откуда они все?
— Это был не сон, — сказал Кирилл, — только никому об этом не рассказывай. Об этом помним только мы и Гоблин. Гоблин получил своё. А остальные ничего не помнят. Мы изменили прошлое, и всё благодаря тебе. Ты искупил свою вину, поэтому Мир изменился и стал лучше.
— Так значит, всё это правда?! То, что убили папу, а мама потом умерла, а я падал с крыши… не может быть…
— Да, не может… вернее это могло быть, но это в том в неизменённом прошлом. В нашем теперешнем, прошлом этого не было.
— А как же теперь Гоблин, то есть Геннадий Олегович? Ведь ему теперь очень плохо, у него-то всё изменилось не к лучшему, а совсем наоборот. Что ли он так и будет жить как нищий?
— Он сам виноват, но всё в его руках. Захочет стать человеком — станет. Не думай больше об этом. Пошли, я научу тебя проходить через грань между Мирами. А послезавтра мы побываем в моём городе. Я ведь обещал ребятам, да и Учителю, что буду туда приходить.
И они пошли в парк…
Охотин Александр Анисимович
2009 г
