Вот мы и встретились - [48]

- Мы ждали вас с вечерним самолётом, - проскрипела она то ли простуженным, то ли пропитым голосом сквозь ярко накрашенные губы, светившиеся словно стоп-сигналы в здешней темноте. Пирамидон виновато кашлянул, смущённо задёргал носовой грушей.

- Видите ли, нам противопоказаны авиалайнеры – наша заслуженная артистка не переносит полётов, особенно взлётов и посадок.

Рыжая зыркнула по паре женщин в зачуханной дорожной одежонке и с лицами, помятыми твёрдыми вагонными подушками.

- Как фамилия?

- Гончарова, - быстро назвал старый врун, угрожающе взглянув на Марию Сергеевну и надеясь, что в барашковой голове рыжей найдётся какая-нибудь более-менее заслуженная с такой распространённой фамилией.

Чиновная продюсерша сузила глаза под выщипанными и нарисованными бровями, покопалась в архивах памяти, но зацепки там не нашла. И немудрено: всяких заслуженных и народных развелось в нашем отсталом государстве столько, что стало уже неприлично не иметь какого-нибудь официального ярлыка, зачастую не соответствующего таланту.

- Что-то я не припоминаю…

Пирамидон, чтобы как-то выкарабкаться из вранья, решил ещё больше запудрить ей мозги.

- Она – заслуженная Каракалпакской республики.

Рыжая недоверчиво взглянула на него, что-то туго соображая.

- Это где?

Трагик и сам толком не знал.

- Где-то у Каспия, говорят… Вы знаете, где Каспий?

Местная культорганизаторша презрительно фыркнула.

- Знаю, конечно, справа от Чёрного. – Она, очевидно, вспомнила карту страны, обязательно висящую за её спиной на стене кабинета.

- Вот и они там обитают, эти самые карла… клара… ну, в общем, калпаки. Народ степной, всё на ишаках да ослах передвигаются. Гончарова даже машин боится. – Никто не мешал старому актёру красиво врать, потому что это было не враньё, а импровизация, и всем четверым было профессионально интересно, как он из неё выпутается в реалии. – Даже хотели с собой осла прихватить в багаже.

- И прихватили, - подала голос заслуженная, весело глядя на завравшегося осла.

Культ-дама перевела взгляд с одной на другого, дотумкала, наконец, что её мурыжат, и взъярилась:

- Ну, хватит меня опрыскивать туфталином! Почему вас так мало?

- Мало? – возмутился напоследок предводитель. – Да знаете ли вы, что наш театр самый продвинутый в этом сезоне? Что наш последний спектакль номинирован на «Золотую маску»? – Не выдержав его испепеляющего взгляда, натуфталиненная особа отвела свои зачернённые глаза в сторону. – Нас буквально разрывают на куски! Вы должны радоваться, что вам достался кусок.

Но занозистую даму это счастье почему-то не обрадовало.

- Ну и куда я этот кусок вставлю? – культурподельницу не так-то просто было сбить с чиновничьего панталыку. – Все мероприятия до конца года расписаны, на большую сцену вас не выпустишь, - она критически оглядела хлипкий артистический конгломерат, заброшенный наугад резвым Аркадием Михайловичем. – Разве что пустить вас по клубам? – произнесла обидно, словно перед ней были не столичные золотомасочники с заслуженной артисткой, а какая-нибудь провинциальная попса. – Вот что, - строго взглянула на шарагу, - свалю-ка я вас флотским. – Она достал из изящной, блестящей лаком, сумочки картонку визитной карточки с золотистой каймой и подала Плаксину. – Устроитесь – звоните, я подошлю к вам кого-нибудь из морского штаба. Кстати, у вас что?

Пирамидон как-то догадался, что она спрашивает про репертуар.

- В основном классические миниатюры Чехова.

Администраторша поморщилась.

- А нет ли чего-нибудь посовременнее? Кому ваш Чехов нужен? Театр должен идти в ногу со зрителем, - изрекла наставительно. – Звоните, - и быстрой напористой походкой пошла к выходу.

Проводив её потухшими замороженными взглядами, архаики похлюпали уже засопливевшими носами, деланно равнодушно оглядываясь вокруг, чтобы не глядеть друг на друга.

- М-да, - пробасил трагик, почесав двумя пальцами потускневший на холоде нос, - нас, оказывается, не ждали. Им, оказывается, нужен Большой с балетом впридачу. – Он чувствовал вину за неудачную презентацию и пытался её смягчить.

- Зачем ты разозлил её? – помощница критически рассматривала дёргающуюся от расстройства фигуру неудачливого организатора. – Нажил плешь и не усвоил, что всякое зло аукнется. Тем более – от власти. Теперь нас потащат по кораблям и баржам. Ты умеешь плавать?

- Пусть везут хоть к чёртову Посейдону на кулички! Зато я прищемил хвост этой сучке, потерявшей естественное внешнее обличье и человечье внутреннее содержание. Присосалась, гнида, к тёплому местечку благодаря муженьку, рыбному олигарху, и возомнила себя всемогущим меценатом за наши налоги. Глаза-то у неё, что стёклышки – ничего не излучают. Ненавижу таких! Особенно баб! Никого нет подлее чинуши от искусства! И вообще, заелись здешние лопари-чухонцы – заслуженных им подавай!

- Утихни! – прервала трагический монолог Мария Сергеевна. – Что дальше?

- Дальше? А дальше пойду узнавать насчёт пристанища, - виновато улыбнулся организатор. – Не хнычь, матросня! Живы будем – не потонем!

Устроились в приличной гостинице, ближайшей к вокзалу, чтобы в любой момент можно было слинять на обратный поезд. Сняли два двухместных номера и лидеру для понта одноместный с ванной, чтобы можно было всем мыться.