Вот мои селфи - [2]

Тут уж тётя Лина махнула рукой. Вырывать волосы из бороды бывшего моряка себе дороже. Моя мама долго ломала голову над тем, как незаметно провернуть операцию, ничего не придумала и в очередной раз отчаялась.

Но, как это обычно и бывает, безвыходная ситуация разрешилась сама. Следующим вечером отец открыл дверь с ноги и завалился в прихожую. Его нехило шатало, а лицо перекосило от неизвестной нам злобы.

— Ну чё, бля! — крикнул он в коридор и замолчал на минуту, собираясь с мыслями.

Мама подняла на меня грустный взгляд.

— Охуели, что ли! Где все? — донеслось из коридора ещё раз.

И тут в глазах мамы мелькнуло что-то очень страшное. Она медленно поднялась с кресла, подошла к старому советскому пылесосу и отсоединила от него алюминиевую трубку. Мягко ступая по паласу, мама вышла в коридор.

Отец упал после первого же удара трубкой по лбу. Если честно, в таком состоянии он и от удара полотенцем упал бы. В нём плескалось не меньше литра.

— Ты как разговариваешь! Чему сына учишь! Мат-перемат, уши вянут! Сволочь! — закричала мама, схватила отца за волосы и начала охаживать его трубкой по туловищу.

Сначала отец застонал. Затем перевернулся на живот. После десяти ударов притворился мёртвым. Мама быстро остыла, бросила на пол измятую от ударов трубку и пошла обратно в комнату.

В её стиснутом кулаке торчал клок отцовских волос.

Через месяц я снова остался дома один. Мама в третий раз поехала к знахарке, но до заговора дело так и не дошло. Бабка к тому времени раскрутилась и начала заговаривать от пьянства местных депутатов, бизнесменов и даже директора спиртзавода. До простой черни ей уже не было дела. Говорят, потом она не вылечила какого-то авторитета и сбежала к сестре за Урал — прятаться там в дремучей тайге и оберегать деревню от волков.

Мама положила клок волос в прозрачный пакетик и хранила его в коробке из под летней обуви, где рядом с газетными вырезками лежали карты Таро и сборник предсказаний Нострадамуса. Пакетик так и провалялся в коробке тринадцать лет, до тех самых пор, пока я не унёс коробку за гаражи на районе и не сжег её в яме вместе со старыми документами.

Но к тому времени все хранившиеся в коробке талисманы не имели уже ни малейшего значения.

Костюм

На вещевой рынок мы ходили трижды в год: перед летними каникулами, за неделю до первого сентября и глубокой осенью — докупать одежду на зиму. О вкусах и ассортименте говорить особо нечего: покупали в основном то, что подешевле и то, что носят все, дабы не отставать и не выделяться.

Но когда отец закодировался, ситуация изменилась.

Отца зашили аж на пять лет. Я и поверить не мог, что мы так долго будем жить без скандалов.

Вторым приятным бонусом шли деньги — они теперь оседали в кошельке мамы.

Зарплата.

Шабашки.

Редкие премии.

Перед началом учебного года школа устраивала сборы. На них классные руководители выдавали список учебников и просили денег на ремонт. Родители одевали детей в самое Лучшее и Новое, что могли себе позволить. Торжественный день, смотрины перед всем классом.

И вот мы пошли на рынок. Купили мне джинсы по размеру, свитер, рубашку и новые кроссовки. Отец сторговался с каким-то вьетнамцем на триста рублей и купил мне лучшие белые кроссы из тех, что висели на алюминиевой решетке.

Я чувствовал себя совершенно иным человеком. Я сходил на сборы и предстал перед одноклассниками во всей красе. Меня оценила даже моя возлюбленная Алиса.

Но жизнь вечно ставит подножку, когда этого не ожидаешь. В следующую субботу, перед началом первой учебной недели, мама с отцом вернулись домой дико довольные. Я только проснулся, сидел в кресле и читал журнал «Футбол».

Родители открыли сумку и достали из него какой-то шуршащий пакет.

— Держи. Примерь.

Я подозрительно покосился на протянутую мне вещь.

— Это что?

— Костюм, — отец даже вытянулся от гордости, — Спортивный. Адидас!

У меня прихватило дыхание. Адидас! Я схватил пакет, нетерпеливо оторвал липучку, не глядя выхватил олимпийку и обмер.

Я держал в руках приятную на ощупь вещь с тремя полосками… бирюзового цвета.

Я поднял глаза на родителей и отчеканил:

— Я ЭТО не на-де-ну.

— Это еще почему? — отец приподнял брови, — Мы еле сторговались.

— Он бирюзовый! — воскликнул я.

— Ну и что? Нормальный костюм!

— Цвет морской волны, — поддержала отца мама.

— Он девчачий! — на мои глаза навернулись слезы.

— Да какой еще девчачий…

Отец отнял у меня пакет и достал оттуда бирюзовые треники.

— Ну ты примерь хотя бы, — грустно протянула мама.

— Одевай давай, чего… выё… выделываешься!

Отец раздражённо бросил мне трико. Я с обреченным видом стянул с себя домашние подштанники, засунул ноги в бирюзовые штанины и застегнул олимпийку прямо на голое тело.

— Ну… Нормально!

Отец подвёл меня к зеркалу. Я чуть не разрыдался. В отражении стоял ботаник в девчачьем костюме. Позор класса. Изгой школы. Районный клоун.

— Я не буду это носить! — я стремительно вылез из костюма и бросил его на кресло, — Что хотите делайте. Я его сожгу!

Отец разочарованно рыкнул и вышел. Мама аккуратно подняла костюм с кресла и, не глядя на меня, отправилась следом.

«Нуи чегоделать? Итакелеуломалиеё. Придетсяидти