Вот Иуда, предающий Меня. Мотивы и смыслы евангельской драмы - [2]

И как живы мы, так живы те, о ком повествует Евангелие. Кто-то к вечной славе, а кто-то к вечному позору.

Судьба Иуды сочится кровью предателя и кровью Господа. Эта кровь не высохнет до конца времен.

Его история плотно, как смирительной рубашкой, обернута авторитетными святоотеческими объяснениями и сведена на уровень назидательного нравоучения: воровать и предавать плохо, а вешаться еще хуже.

Я не хочу с этим спорить: действительно, плохо.

Я хочу поглядеть в глаза живого человека, на все времена ставшего образом самого гнусного предательства и самого бесплодного раскаяния.

Поглядеть и спросить:

Иуда, что ты сделал с Ним?

Иуда, что ты сделал с собой?

* * *

Не думаю, что для кого-то станет сюрпризом краткий пересказ случившегося: уж эту историю знают абсолютно все, читавшие и не читавшие Евангелие. Иуда Искариот, один из двенадцати апостолов Иисуса Христа, предал Учителя властям за тридцать сребреников и поцеловал Его в Гефсиманском саду, указав таким образом Христа пришедшим арестовывать Его солдатам. Но утром, увидев, что Он осужден, раскаялся, вернул эти кровавые деньги и повесился.

Эта история разобрана на символы почти полностью: само имя Иуды стало клеймом, тридцатью сребрениками называется любая морально нечистая выгода или плата, всякий лукавый знак внимания обзовут «поцелуем Иуды», и буквально повеситься нельзя, чтобы не припомнили того, кто повесился после Гефсиманской ночи.

Это совершенно не мешает предательству Иуды оставаться самой нелогичной, самой необъяснимой историей Нового Завета.

Потому что не существует внутренне непротиворечивой версии, которая бы соединила в себе эту историю от начала до конца: от ветхозаветных пророчеств до новозаветных апокрифов.

Ты хладнокровно предал Учителя за тридцать сребреников, не ища ничего, кроме выгоды? — но как мог оказаться рядом с Христом человек такой чудовищной внутренней испорченности, если Писания прямо говорят об обратном?

Ты желал «подтолкнуть» Христа к тому, чтобы Тот в прямом столкновении с властями объявил Себя Мессией и Царем и освободил Свой народ от римского гнета? — но, если цель блага и даже возвышенна, отчего Христос так строго осуждает тебя, называя «сыном погибели»? И почему ты не прислушался к словам Того, Кого искренне считал своим Царем?

Ты разочаровался в Нем и желал переметнуться на сторону «сильных мира сего», подзаработав при этом? — но отчего тогда так быстро и беспощадно настигает раскаяние? Ты просто не мог не понимать, на что предаешь Христа, осуждение никак не могло стать сюрпризом.

Ты покорно выполнил свое предназначение или даже прямой приказ Учителя поступить именно так, ибо так предначертано? — но отчего же Учитель не позаботился о твоей судьбе и не спас тебя от мук раскаяния и от петли? Мог ли Христос поступить так со Своим учеником, не утешить, не ободрить, бросить одного на растерзание совести?

Так что же заставило одного из Двенадцати выдать Учителя властям? С точки зрения разума это абсолютно бессмысленный шаг в пустоту. Иуда не получает ничего, а теряет совершенно все: смысл жизни и саму жизнь.

Зачем?!

Этот вопрос прозвучит в книге несчетное количество раз. Докапываться до подлинного смысла этой истории — все равно что просить хлеба в развалинах давным-давно покинутого дома.

Я не претендую открыть вам истину в последней инстанции. Это все-таки художественное богословие, тут будет много догадок и предположений, много деталей, возможных, но не обязательных.

Но у каждой догадки найдется основание. И ни одно предположение не возьмется из воздуха. А из подробностей будет вырисовываться цельный образ, а не разбитая мозаика.

Обзорная экскурсия

Эта книга не притязает на роль исторического исследования: и задачи, и цели, и формат у нее совершенно другой. Ее главный объект внимания — не масштабное полотно евангельской истории, а конкретный человек, в нее вписанный.

Но небольшой исторический экскурс сделать все же придется, чтобы наш разговор не висел в воздухе, а незнакомые имена и названия не заставляли лезть за справкой в интернет. Читатели, хорошо знакомые с Евангелием, могут пропустить эту главу без малейшей потери для себя.

Итак, первая треть первого века нашей эры, Палестина, окраина Римской империи. Что она собой представляет?

Правильный ответ — взрывоопасный котел.

Мира нет нигде и ни в ком.

Страна разделена на северную Галилею и южную Иудею, и два края взаимно терпеть не могут друг друга. Иудеи обвиняют северян в склонности к язычеству, в отступлении от Закона, в общем — в нечистоте веры. Северяне в долгу не остаются: Иудею считают предательски склонившей голову под римское ярмо, законничество иудеев вызывает у галилеян насмешки и обвинения в лицемерии. «Галилея! Галилея! Больше всего тебе ненавистна Тора!» — укоризненно говорят южные мудрецы. «Галилеянин любит славу, а иудей — деньги», — насмешливо отзываются им с севера.

«…даже Иерусалимский Талмуд свидетельствует, что галилеяне заботились более о славе, а жители Иудеи о деньгах… Но ученых школ галилеяне не заводили, и потому иудеи, гордые книжники и фарисеи, называли галилеян невеждами и глупцами; за неясное, неотчетливое различие в произношении галилеянами некоторых еврейских гортанных букв раввины иудейские не допускали их читать вслух молитвы от лица собрания и осмеивали их»