Вот это поцелуй! - [59]
В животе у меня был только все тот же сэндвич. Я ощущала слабость. Он спросил, чего я от него хочу. Я влепила ему вторую пощечину. Глазами я искала какой-нибудь автомат с едой, но вокруг была совершеннейшая пустыня. Я жалела, что мы не рядом с кафетерием, вот там был огромный автомат, а в нем и салаты, и пирожки, и тарталетки, и шоколадные батончики с любой начинкой.
– Почему вы меня бьете? – спросил он срывающимся голосом.
Не оборачиваясь к нему, уставившись вдаль, я ответила: потому.
– Не имеете права! – завизжал он.
– Знаю, что не имею права. Но все равно буду.
Когда я делала аборт, я напоролась на таких, как он. Они устроили в больнице такой переполох! Приковывали себя к операционным столам, ублюдки. Врывались в палаты и поливали нас грязью, а надо сказать, что момент был выбран крайне неподходящий. Орали у нас под окнами. Угрожали смертью врачам. Сулили нам всем гореть в аду. Я сохранила о них самые скверные воспоминания. Они размахивали плакатами с изображениями эмбрионов. Те, кто приковал себя к операционным столам, распевали псалмы, пока медперсонал искал пассатижи.
– Ладно, – сказала я, поднимаясь со скамейки, – пошли, поговорим по дороге, если не возражаешь. Вставай.
Оказалось, что однажды он принял решение спасти Дженнифер Бреннен. В этом состояла его миссия. Бедная, бедная девушка! Когда он понял, с чем столкнулся, он бросился в бой. Он возложил на себя миссию спасти ее!
– А не хотел ли ты и сам ею попользоваться?
– Как? Что? Да что вы такое говорите!
Мы добрались до кафетерия, притягивавшего студентов, как источник, вокруг которого в жару собираются животные. Студенты отдыхали, скинув рюкзаки на травку. Расходиться они не собирались. Загорали. Прилипали к мобильникам, отправляли сообщения. Заигрывали друг с другом. Пили содовую, а скупердяи наполняли стаканчики водой из фонтана. День уже клонился к вечеру. Я порылась в карманах в поисках денег.
– Дай мне мелочи, – попросила я альбиноса.
Он был явно озадачен.
– Черт возьми, – простонала я. – Дай же мне мелочи, прояви милосердие.
Натан
Я убежден, что клоны уже среди нас.
Я верю, что техника уже давно достигла должных высот.
Вольф, с которым я говорил на эту тему, был близок к тому, чтобы разделить мое мнение. Так как Вольф отсутствовал уже несколько дней, я сопровождал Крис, когда она сдавала кровь на анализ (она вбила себе в голову, что ей необходимо проверить иммунитет).
Дожидаясь ее (она еще принимала душ), я открыл какой-то научный журнал, в котором надо было читать между строк, чем я и занялся.
– Крис, я полностью отдаю отчет, что в нашем мире далеко не все в порядке, – говорил я, пока мы неслись под завывание сирены к лаборатории (когда-то мы с ней сдавали туда же анализы, которые требуются для заключения брака). – Я и не утверждал, что ваша борьба беспочвенна. Не думай так, не кати на меня бочку, пожалуйста. И еще одно… надеюсь, вы пользуетесь презервативами, да? Правда? Крис? Посмотри на меня. Надеюсь, вы пользуетесь презервативами? Из лаборатории она вышла бледная, и я угостил ее сытным завтраком.
– Послушай, эти анализы ничего не дают. Я тебя не понимаю. Ты ешь биологически чистые продукты, но трахаешься без презервативов с первым встречным. Ты просто спятила, честное слово! Увязла в противоречиях! Ты хоть соображаешь, что ты делаешь? Ведь сейчас столько всяких болезней, и они распространяются стремительно, выкашивают целые континенты! Кстати, а ты себя хорошо чувствуешь? Да, согласен, на вид он вполне здоров. К счастью, он действительно выглядит здоровым… Ну и что с того?
Потом я сопровождал ее в церковь, где пестрая толпа и трое забастовщиков, объявивших голодовку, ожидали невесть чего и жгли свечи.
– А не могу ли я пригласить тебя на ужин? Почему бы мне не пригласить тебя на ужин? Что нам мешает, скажи? Мы не обязаны ему обо всем докладывать. С какой стати? Разве ты не вольна делать что хочешь?
Позже, днем, я совершил нелепый поступок. Самое ужасное, что я получил от него огромное удовольствие.
Из-за Крис настроение у меня было неважнецкое. Мэри-Джо позвонила из кампуса. Я подумал, что если явлюсь на работу один и без конкретного дела, то Фрэнсис Фенвик тотчас же найдет мне задание и похоронит под тоннами бумаг. И тогда я решил покататься по городу. И катался себе, пока не очутился на парковке напротив офиса Пола Бреннена. Неплохое окончание дня. Люди что-то покупали, пялились на витрины, тащили сумки, сновали туда-сюда, такси ожидали их у роскошных магазинов. Люди пользовались моментом, когда не грозит никакая катастрофа, вроде того, что творилось недавно, когда то и дело прекращалось движение метро, или в течение месяца не убирали мусор, или когда все чуть не взорвалось из-за Китая. Они пользовались этим моментом, чтобы купить то, что не могли в часы опасности, а заодно покупали и про запас. Да, неплохой конец дня. Я иногда ставил машину перед этим шедевром архитектуры, где на тридцать седьмом этаже находился кабинет Пола Бреннена с террасой. Я приезжал сюда помечтать… Я хотел, чтобы он чувствовал: дело не закрыто, этот чертов полицейский по-прежнему появляется в его зеркале заднего вида. Это был мой тайный сад, и я сворачивал себе шею, чтобы войти в него.
Однажды в дом к Мишель врывается мужчина в маске, жестоко избивает ее и насилует. Когда преступник исчезает, Мишель не заявляет в полицию по разным причинам. Этот чудовищный эпизод бередит ее детские психологические травмы, пробуждает воспоминания об отце – серийном убийце. Мишель противна роль жертвы, она хочет найти насильника, но вовсе не для того, чтобы сдать полиции – нет. В Мишель проснулись скрытые инстинкты…
"Трения" — стилизованная под семейный роман жестокая жизненная история, где герой, этакий современный Зорро или Робин Гуд, увязнув в запутанных связях и отношениях, разрываясь между любимыми женщинами и пытаясь сладить с семейными демонами, ищет — и находит — нетривиальные решения. Сам джиановский текст при этом напоминает верхушку айсберга: трагические причины конфликтов и их эмоциональные следствия скрыты в глубинах авторского воображения. Тайны участников драмы намечены лишь тонкими штрихами, за которыми читателю предлагается угадать истину.
Софья Ноготкофф была счастлива – ей предложили престижную должность куратора выставки великокняжеских драгоценностей в маленькой южноамериканской стране. С подготовкой торжественного мероприятия девушка справилась прекрасно, но все в одночасье рухнуло: музей ограбили. Теперь карьере Софьи конец! Могла ли она подумать, что потеряет не только должность, но и свободу, ведь обвинили в преступлении... куратора выставки! Скорым и неправым судом Софью приговорили к пожизненному заключению. Только в тюрьме девушка догадалась – она стала жертвой изощренной интриги, а настоящие преступники остались на свободе, наслаждаются жизнью и большими деньгами.
Осенью 2006 года вышла книга Сергея Ермакова "Час расплаты изменить нельзя". В оригинале роман назывался "Подмена", что по мнению автора более соответствовало содержанию.Скромная уборщица роддома тетя Маша только на первый взгляд проста. На самом деле она оказалась очень расчетливой и коварной особой. Взяла да и подменила своего новорожденного малыша на отпрыска из богатой семьи. Пусть, решила она, родное чадо растет счастливо и ни в чем не нуждается.Да только прогадала она. Ее пасынок стал преуспевающим бизнесменом, а настоящий, несмотря на богатых "родителей", угодил за решетку.
У Артура Конан Дойла порой трудно определить, где заканчивается детектив и начинается фантастика. Грань между историческим повествованием и, так сказать, "альтернативной историей" весьма условна. Внимание писателя к каждому из "затерянных миров" в высшей степени органично. Ранее не переводившиеся рассказы А.Конан Дойла, посвященные странному и невероятному, будто бы созданы хорошо знакомой нам рукой доктора Ватсона, вдруг решившего описать не очередное приключение Великого Сыщика, а путешествие в таинственный мир.
Расследование гибели владельца медиахолдинга Владимира Стаховского, которое его жена Кристина поручила журналистке Светлане Ухтоминой, добавило много черных красок старательно созданному образу честного бизнесмена и примерного семьянина. Оказалось, у Стаховского имеются любовница и незаконнорожденный сын, которым досталась немалая доля наследства, а в юности он был замешан в преступлении. Сына, которого Стаховский никогда не видел, ищет детективное агентство, а любовница погибает, не успев рассказать Светлане нечто важное.
Викторией владела одна мысль – отомстить писателю Дейлу Уайту. Этот лощеный американец украл сюжет бестселлера «Улыбка Джоконды» у ее отца! Девушка прилетела в Рим и даже пробралась в дом Уайта, но в последний момент растерялась и чуть не попалась полиции. Хорошо, что рядом вовремя оказался профессор Каррингтон, старый друг ее отца. Профессор с сыном тоже находятся в Риме не случайно, они пытаются раскрыть одну из главных тайн Ватикана – образцы Туринской плащаницы, главной христианской святыни, предоставленные для радиоуглеродного анализа, были поддельными! Но ради чего церковь пошла на такой чудовищный подлог?..
«Никлас Монсаррат родился в Ливерпуле в 1910 г. Окончил Тринити колледж Кембриджского университета. Его первая значительная книга «Это — школьный класс» вышла в 1939 г. Во время второй мировой войны служил в военно-морском флоте Великобритании. Морская служба послужила источником сюжетов многих из его последующих книг. В 1956 г. он возглавил информационный центр Великобритании в Йоханнесбурге, а потом в Оттаве. Наибольшей популярностью пользовалась его книга «Жестокое море», вышедшая в 1951 г., по которой был снят одноименный фильм.