Восток – Запад - [6]

– Смерть мерзавцам!

– Спустить с них шкуру!

– Стоптать их!

– Ежели не армия, то мы!

– Итак…

Кайлеан принялась проталкиваться к пятачку за спиной Ласкольника, где стояли остальные из ее чаардана.

Кха-дар сидел рядом с бургомистром. Он как раз неторопливо поднялся и обозрел все вокруг. Куда падал его взгляд, крикуны затихали.

– Вижу, ты, Кадех, скор в драке, – воткнул он взор в самого горластого сторонника наведения порядка. – А твоя собственная жена каждый день дает тебе в морду так, что аж шум стоит.

Несколько человек засмеялось, он утихомирил их взмахом руки.

– Впрочем, как я погляжу, таких, как ты, здесь вдосталь. Но когда се-кохландийцы копьями снимут вас с седла – быстренько поменяете решение. Это не группка бандитов, которые выбрались грабить и убивать. Проклятие, это же гвардия Йавенира, Отца Войны всех племен. Они не ходят за добычей, потому что и так со всякого похода имеют свою долю. Думаю, бургомистр совершенно прав. Это наверняка посольство.

Он сел. Встал старый Кеверс, владелец самых больших в городе торговых складов.

– Посольство или нет, – проскрипел он паскудно, – а должно нам соблюдать осторожность. С ними никогда ничего не известно.

– Именно! – крикнули на этот раз из темного угла. – Может, они шпионить пришли?

По залу пронесся неприятный шум.

– Я уже говорил вам, что это могут оказаться послы. – Бургомистр пытался перекричать нарастающую бурю. – И нам нужно принять их как послов. Возможно, они направляются к князю дер-Авдару, и худо нам придется, ежели по дороге они столкнутся с какими проблемами.

Последнее замечание подействовало. Шум стих. Князь Фергус-дер-Авдар владел огромными поместьями и был правой рукой императора в провинции. Тяжелой правой рукою. Мало кто в здравом уме пожелал бы с ним задираться.

– И потому я говорю: ждать. Продадим им все, чего потребуют, и смотрите мне, чтобы без обдираловки. – Бургомистр выразительно глянул на сидящего поодаль Кеверса. – Может, из этого посольства получится что хорошее для города и окрестностей.

– Не только для города и окрестностей, но и для славы Владычицы Степей и ее Детей. А также для выгоды всех правых, богобоязненных людей на этой земле.

На этот раз от тишины зазвенело в ушах. Все взгляды устремились к молодому мужчине, который воздвигся в углу.

– Кто ты? – спросил адк-Верхоф.

Мужчина исполнил дворцовый поклон, метя пыль полою широкого плаща. Поклон этот в переполненной людьми, пропахшей потом комнате казался издевкой.

– Аредон-хеа-Цирен, к вашим услугам. Квард’келл, Меч Правды, Третий Клинок Владычицы Степей в храме Милосердия и Справедливости в Йерф.

Тишина сделалась еще глубже, на миг показалось, что никто не знает, как поступить. Первым среагировал Ласкольник, слегка поклонился и сказал:

– Обычно Ловчие Лааль Сероволосой обладают чем-то бо́льшим, чем просто слова, в доказательство того, кто они такие.

– Конечно.

Чужак улыбнулся, одной рукою извлек из-за ворота медальон, а второй отбросил плащ на плечо. Рукоять меча блеснула серебром, и показалось, что черные и красные знаки, украшавшие ножны, слегка раскалились.

Кайлеан глянула на Ласкольника. Эта демонстрация, похоже, не произвела на него впечатления. Генерал махнул ладонью:

– Могу я взглянуть на медальон? И на письмо?

Мужчина подошел к лавке, вытаскивая из-за пояса сложенную залакированную карточку. Кха-дар склонился, внимательно осмотрел висящий на шее пришлеца медальон, на котором изображено было лицо молодой женщины, окруженное мчащимися лошадьми, сломал печать и развернул бумагу. Наконец кивнул, удовлетворенный.

– Ловчий, – сказал он громко. – От храма в Йерф – длинная дорога.

– Увы, в эти неспокойные времена нам приходится идти туда, где мы нужны, и служить там, где возрастает угроза зла. – Мужчина говорил таким тоном, что не понять было, цитирует он символ веры или просто издевается.

Кайлеан присмотрелась к нему внимательней. Молодой, светлые волосы, голубые глаза – был бы даже симпатичным, если бы не слишком большой нос и ироническая гримаса, приклеившаяся к губам. Под плащом он носил голубой кафтан, украшенный серебряной нитью, зеленую рубаху и темные штаны, по последней моде заправленные до колен в высокие кавалерийские сапоги. На руках – перчатки. Выглядел как фат, а не как представитель вооруженной руки сильнейшего из храмов восточных провинций.

Ловчий спрятал медальон под кафтан и повернулся к толпе:

– Именем Храма и Владычицы Степей, под угрозой проклятия я запрещаю любые провокации против Наездников Бури, любые враждебные жесты. Се-кохландийцы останутся здесь самое большее до вечера. Они никому не причинят вреда. А теперь, – он повысил голос, – я хотел бы поговорить лично с бургомистром, генералом Ласкольником и капитаном Ветормом. Если они посчитают потом, что надо, добрые люди, поделиться услышанными от меня вестями с вами, то наверняка так и поступят.

Комната начала пустеть. Кайлеан в этот момент замешательства проскользнула лестницей наверх, в свою комнату, желая воспользоваться ее маленькой тайной.

В комнате не было никого, не считая пса, который, похоже, с самого утра не двигался с места.

– Тихо, – шепнула она. – Оставайся.