Восточный роман - [10]

– Мафия, – буднично констатировала я. – Все-таки мафия.

– Дослушай, пожалуйста. В таких случаях мы завели правило: взять человека со стороны, наименее заинтересованного во всем происходящем, местного, достаточно умного и здравого, чтобы он решал наши споры. Выбор пал на тебя, мы посовещались, согласились, так что деваться некуда.

Я вытаращила глаза, потому что ожидала чего угодно, но не этого.

– Нари говорит неправду, ты всегда можешь отказаться, – процедил Ямато в уже привычной высокомерной манере. – Но я бы не стал этого делать. Ты будешь находиться на полном обеспечении, машина, квартира, дома по миру, что захочешь. Ты будешь неприкосновенна. И сможешь назначить круг неприкосновенных. Можешь не работать, можешь работать. Только решай наши споры время от времени. А что, я бы сам согласился.

– Я тебя умоляю, – закатила глаза Нари. – Надоел. Нина, что скажешь?

– …И что ты сказала? – поинтересовался Чжаён.

Я вздохнула. Кофе в стаканчике кончился, идти за другим не было настроения.

– Сказала, что хочу поговорить с тобой.

Чжаён забавно поменялся в лице. В отличие от Ямато он был искренним и хорошим мальчишкой. Я даже почувствовала, как ему приятно.

– Но я же не могу повлиять на твое решение. И не должен.

– Я так и не поняла, Чжаён, – произнесла я. – Ведь так не бывает, жизнь как сказка за честные и неподкупные решения. Нет, нет, я знакома с судебными системами и знаю, что это как раз нормально. Но в чем подвох?

Чжаён наморщился и сказал тихо:

– Ну а в чем подвох у судей?

– Слушай, я думала об этом. Но я же ведь не судьей буду в прямом смысле слова, правда? Я буду мировым. Причем мировым на побегушках у мафии. Они людей убивают и не скрывают этого.

– Твоя правда, – отозвался Чжаён, и я вдруг резко поняла, что по-прежнему лежу у него на плече и смотрю снизу вверх, будто вычитать что-то хочу. – Но хорошие кланы тоже есть, и мы стараемся поддерживать баланс. Это лучше, чем хаотичное кровопролитие. И нам ты тоже нужна, потому что судью слушаются все. Как он сказал, так и будет. Никто же не обещал тебе сказку, верно?

Я помолчала.

– Ответ надо дать до завтра, у них есть какой-то запасной кандидат.

– Знаешь, я бы согласился на твоем месте. Это не самая чистая в мире работа, но на ней можно стараться делать хорошее. Да и потом, когда еще с Мидзуно будешь так часто сталкиваться. Ты чего вздрагиваешь, Нин?

Я замерла, как провинившаяся школьница. Сталкиваться с Ямато действительно хотелось почаще.

– Я шутил вообще. А он что, сильно мерцал волосами и был излишне волоок?

Я прыснула и стукнула Чжаёна локтем. Из аудитории напротив появился Алексей Михайлович, и только тут я вспомнила о времени.

– Нина Даниловна, – резко проговорил он. – Может быть, у вас любовь с господином Кимом, но вы бы хоть не напротив нас стояли, пара уже пять минут, как началась.

Я ошалело выпрямилась, хлопнула Чжаёна по руке и рванула в аудиторию. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, лучше бы в «Старбакс» сходила, а об этой мути и не вспоминала вовсе.

Дверь захлопнулась за моей спиной. Вся красная, я упала на свободное место во втором ряду и увлеченно стала рыться в сумке.

– Так вот, пока мы тут с божьей помощью выясняли английских королей, Нина Даниловна устраивала свою личную жизнь, можете себе представить, и ничто ее не могло остановить. Нина Даниловна, может быть, вы на английском – чистейшем – поделитесь с нами своей историей? Да вы не стесняйтесь, выходите к доске.

Я с тяжелым вздохом встала на ноги. Начиналась самая настоящая экзекуция.

Глава 6

Определенно этот день был еще хуже вчерашнего дебоша. После пары по английскому меня откачивали ввосьмером: почти оттащили на лестницу, уходящую с пятого этажа на крышу, поили минералкой, какими-то таблетками и обмахивали сразу тремя учебниками корейского.

– Нинка, ну ты что, – на разные голоса причитала группа, а я даже сформулировать не могла; кто-то, кажется, Катька, хлопнул себя по лбу и унесся в «Старбакс» за нормальным кофе «для нашей героини».

– Слушай, Нин, – растерянно проговорил Костик, – ну ты же Белова сделала, просто вчистую, чего теперь в обмороки падать.

Белова, то есть Алексея Михайловича, я, может, и сделала, но какой ценой. Он всю пару надо мной измывался, гоняя по грамматике, лексике, орфоэпии, начиная временами и заканчивая артиклями. Расспрашивал на житейские темы, заставил рассказывать про школу, самое несчастливое воспоминание, потом перескочил на кризис и мировую политику. Я не молчала ни секунды, и где-то через полчаса возроптала даже Юлька, не слишком-то меня жаловавшая. Алексей Михайлович, впрочем, только цыкнул и продолжил наказание.

Маринка вылила воды на дорогущий платок и протерла мне лоб. Лучше не становилось, по телу будто вчерашний лимузин проехал.

– Ну перестань дурить, – попросил Костик совсем жалобно, и тут на него сорвались со всех сторон.

Пришлось брать себя в руки, преодолевать слабость и выпивать залпом остатки минералки:

– Прекратите гомонить, а. Перенервничала. С кем не бывает. А ты вот, Кость, что бы сделал, устрой тебе Белов подобный разнос? Сомневаюсь, что притворялся бы огурчиком.

– Нин, он тебе зачет поставил и сказал, что вы с ним теперь увидитесь на госе. Зачет получила, второго сентября. Можешь на пары не ходить.