Восточный пакт - [69]

Эмоциями и вообще поведением неасапиант мало чем отличался от бездушного андроида. Спокойная абсолютная исполнительность. Он был высок, примерно метр восемьдесят. Некрасив, но совершенно не походил на модели антропологических музеев. Грубые первобытные черты причесаны генетическим редактором. Но даже так лицо тяжелое, с низким лбом и массивными надбровными дугами. Череп приметный – звериный, вытянутый вдоль, почти как у кинематографического Чужого из моего мира. Крупная массивная челюсть и при этом полное отсутствие словно сточенного подбородка. Дополняли чужеродный образ белесые импланты глаз без радужки, в которых лиловым неоном светился логотип корпорации CNT.

Неасапиант по жесту Фридмана начал раздеваться. На нем были похожая на китель черная куртка, штаны и ботинки военизированного стиля, который использовали боевики не только Свободы, но и некоторых других авторитетных группировок протектората. Причем именно это обмундирование было парадно-выходным – так что ни удобных функциональных карманов, ни скрытой кобуры, ничего сильно для меня полезного.

Скинув свою потертую экипировку, я переоделся в вещи неаса и включил регулировку размера. Сначала штаны, а после френч-куртка, которые были мне намного велики, начали быстро подстраиваться с легким шелестом. Когда саморегулировка размера закончилась, я невольно повел плечами, удивившись, насколько удобной стала одежда. Зеркала жалко нет – я сейчас наверняка стал похож на гвардейца какого-нибудь темного императора, олицетворяющего абсолютное зло в фэнтезийной вселенной.

В таком виде появляться в оживленных местах Южных не стоит. Могут, как говорится, попросить «пояснить за шмот». Немногие решатся, конечно, но если на таких натолкнусь, будут серьезные проблемы. Но другого варианта нет, а Фридман просто не захватил мне смену одежды. Впрочем, даже мысленно попрекать его за это я и не думал – учитывая оперативность, с которой мой поверенный юрист прибыл на площадь трех дураков.

Покрутившись, привыкая к новой одежде, я понял, что блестяще-подтянутый внешний вид не позволяет даже пистолет удобно пристроить. Поэтому в ручном режиме отрегулировал размер куртки, сделав ее чуть больше. Под куртку надел толстовку, под которую спрятал ремень с кобурой Глока. Штаны также пришлось подрегулировать, чтобы ножны уместились на голени.

Куртку оставил распахнутой, накинул поверх воротника-стойки капюшон толстовки. Пока доставал и в быстром темпе перебирал свои вещи из карманов старой куртки, наткнулся на свернутую арафатку, шейный платок-куфию темно-зеленого цвета. Намотав его как легкий шарф, скрыв нижнюю часть лица, заново осмотрел себя. Вот, так немного получше – вид более адекватный стал для одиночки в нижнем городе.

Оставшийся в термобелье и модульном бронежилете неасапиант между тем подхватил с пола мою одежду и вернулся на переднее пассажирское место, закрыв за собой дверь салонной перегородки.

– Моисей Яковлевич, проконтролируйте Шиманскую, пожалуйста, это важно, – попросил я Фридмана на прощание, выходя из автомобиля. Едва закрылась дверь, микроавтобус сразу тронулся, оставив меня в темноте глухого переулка.

Несмотря на недавний калейдоскоп событий, одному и без дышащей в затылок перспективы погони передвигаться по Южным оказалось легко и даже где-то комфортно. Не особенно торопясь, я шагал по темным улицам, избегая как слишком темных переулков, так и кругов яркого света. Сейчас я не рисковал, как это было, когда бежал от Гармонии до площади. И при таком темпе не меньше полутора часов неспешного передвижения потребовалось мне на то, чтобы вновь добраться до площади трех дураков.

Пока шел, несколько раз видел рыскающие над городом полицейские конвертопланы. Ищут. «Ну, ищите», – обнадеживающе шептал я вслед летающим машинам, подбадривая полицейских на поиски. Один раз, правда, шарящая датчиками машина прошла прямо надо мной. Но ее приближение я заметил загодя и метаться не стал, а приткнулся к горящей бочке на перекрестке, у которой тусовалось несколько человек. Здесь, стоило мне только шагнуть из темноты, встретили мое появление с энтузиазмом – молодое свежее мясо. Но едва рассмотрели одежду, энтузиазм значительно убавился. Закрепляя, я еще на всякий случай приподнял полу толстовки и отщелкнул клапан кобуры с пистолетом.

Всякий интерес и вовсе пропал, когда я улыбнулся и подмигнул собравшимся оборванцам. Красивая улыбка в Южных – визитная карточка высокого положения в иерархии, и здоровые зубы могут позволить как минимум нерядовые гангста-мэны из банд. Чтобы вякнуть на такого, надо обладать смелостью и бесстрашием перед смертью, которыми собравшиеся у горящей бочки оборванцы не обладали.

Когда конвертоплан проходил сверху, я скрючился как интеграл и даже дыхание задержал, изображая из себя вдетого наркомана. Внимания на меня не обратили. Высветив прожектором нашу компанию, машина прошла дальше.

Да, по моей антропометрии скорее всего даже не ищут, на предмет Анжелы улицы сканируют. Все же худощавых подростков в Южных пруд пруди, а таких вот эффектных девушек найти здесь проблематично.

Уходя от горящей бочки, я бросил оборванцам под ноги пустой магазин от Глока. И расщедрился, как проезжающий мимо дальних выселков боярин, и в кармане штанов магазин мешался. Места и так не хватает, как все из старой куртки переложил. Совместил приятное с полезным – хмыкнул я, слушая шепелявые слова благодарности вслед.