Восточный фронт, 1944 - [88]

Итак, было приказано, в ночь с 5 на 6 июля, начиная с 23.00, разделившись на отдельные боевые группы, начать, воспользовавшись внезапностью, прорыв из котла. Цель прорыва — достичь вновь образовавшейся линии фронта германских войск в районе города Барановичи. Однако в тот момент, когда остатки дивизии готовились к последней схватке, никто из немцев в котле не знал, что русские уже три дня как заняли Минск, пять дней тому назад овладели Слуцком, а в этот момент в 30 километрах восточнее Барановичей ведут сражение с остатками 9-й армии[96].

Вечером 5 июня внезапно появившаяся полевая кухня в первый и последний раз за последнее время раздала горячую еду личному составу одного из полков 78-й штурмовой дивизии.

Последние приготовления к прорыву велись с решимостью отчаяния. Все лишнее оставлялось. Раненые и больные были собраны в центре котла. Их предстояло передать русским.

Ровно в 23.00 начался прорыв. Некоторые подразделения затянули «Песнь немцев»[97]. Образ этой ночи остался в памяти выживших незабываемым. Горящие села, артиллерийский и ружейно-пулеметный огонь, глухие разрывы снарядов смешивались с громовым «Ура!» и песней идущих на прорыв частей. Ошеломленный враг попытался было отбить натиск, но был опрокинут и смят. Прорыв удался...

К рассвету полоса вражеского окружения осталась далеко позади. Но разбитые русские заслоны на удивление быстро оправились от удара. На усиление к ним подошли новые механизированные части. Там, где прорвавшиеся германские солдаты двигались крупными группами, они вскоре снова были окружены и попали в новый котел. Единственной возможностью прорваться было только просачивание мелкими группами. О дислокации врага не было никакой ясности. Чтобы просочиться через плотно насыщенные силами неприятеля окрестности, надо было рассчитывать только на изворотливость одиночек. Их маршрут отхода проходил из котла в котел, общая его протяженность составила около 200 километров.

Основная масса личного состава 78-й штурмовой дивизии, как и других дивизий, пропала без вести. Пропал без вести и ее командир, генерал-лейтенант Траут...»

Натиск на позиции 9-й армии

Ситуация там ничем не отличалась от той, что сложилась на фронте 3-й танковой армии и 4-й армии. Советское командование распространило свое массированное наступление, начатое 24 июня, далее к югу, захватив и фронт этой армии.

Все разведки боем и пробные атаки, проведенные русскими 23 июня, еще были отбиты. А дальше все развивалось точно так же, как и под Витебском, Оршей и Могилевом, разве что сокрушительный огонь неприятеля обрушился в основном на левый фланг армии, на участок XXXV корпуса под Рогачевом еще ночью, в 2.30. В течение трех четвертей часа с грохотом и воем снаряды всех калибров обрушивались на траншеи, опорные пункты, узлы сопротивления, артиллерийские позиции, командные пункты. Вряд ли можно было найти квадратный метр земли, на котором бы не разорвался снаряд. Пехотинцы в своих окопах не могли поднять головы, артиллеристы в укрытиях не спешили к своим орудиям. Все телефонные линии были перебиты осколками, радиостанции вышли из строя — всякая связь была потеряна. Затем неприятель перенес артиллерийский огонь дальше в наш тыл. С рассветом волны штурмовиков и бомбардировщиков начали обрабатывать наш еще дымящийся передний край. А затем двинулась неприятельская пехота и танки — две армии 1-го Белорусского фронта пошли в наступление на две германские дивизии. (Всего на Бобруйском направлении на заблаговременно подготовленных, глубокоэшелонированных позициях оборонялись 10 дивизий 9-й армии и 2 дивизии 4-й армии. На направлениях главного удара советских войск, в данном случае к востоку от города, оборонялась, естественно, лишь часть группировки немецких войск. — Ред.)

Уцелевшие после этого огневого налета германские солдаты не верили своим глазам, поскольку, как они считали, перед их фронтом в качестве естественных препятствий имеются по крайней мере река Друть и болота. Однако не только русская пехота перебралась через реку по многочисленным переправам, но через Друть переправились по наведенным подводным мостам и танки, которые теперь медленно двигались через болотные топи по проложенным гатям.

Начался ближний бой с медленно двигающимися вперед с криками «Ура!» красноармейцами — первые атаки врага еще удавалось отражать, однако вторая волна пехоты уже захлестнула германскую передовую. Пришедшие в себя германские солдаты яростно отбивали удары наступающих. В качестве примера здесь можно назвать третий батальон 446-го гренадерского полка (134-я дивизия), который один за первую половину дня смог уничтожить тридцать советских танков. Много танков подбили и другие германские части. Да, то там, то тут на различных участках обороны случались успехи, но на фоне громадного перевеса сил противника этого было ничтожно мало. Русским уже удалось осуществить первые прорывы на участках 134-й и 296-й дивизий, как раз на стыке 4-й и 9-й армий. Крупные силы неприятеля начали скапливаться в лесном районе западнее Друти. Против этого чреватого новым прорывом скопления сил восточнее Бобруйска командование армии задействовало находившуюся в резерве единственную танковую дивизию в составе всей группы армий (20-ю танковую дивизию), которая уже вечером пошла в наступление и добилась первого успеха.