Восточный фронт, 1944 - [59]

На участке обороны 50-й пехотной дивизии неприятель тоже не заметил ее отхода к месту погрузки. С него переправочные средства смогли вывезти около 3 тысяч человек.

73-я дивизия эвакуировалась частью на паромах, частью на морском охотнике.

Не повезло 111-й дивизии — ни одно из судов не нашло пути к определенным для нее причалам.

Поскольку к рассвету, основываясь на имеющемся опыте, можно было ожидать массированного налета советской авиации, а караваны судов находились в акватории совершенно незащищенными, то морской комендант Крыма не мог взять на себя ответственность за продолжение погрузки личного состава. Поэтому в радиообмене с адмиралом Черного моря сказал: «Погрузка в дневное время исключена. Прошу в 2.00 отвести все суда от Херсонеса». В 2.05 последовал новый радиообмен: «Ситуация требует прерывания погрузки. Прием на борт закончить не позднее 2.30».

Около этого времени последний крупный караван судов покинул акваторию Херсонеса и лег на обратный курс, неся по дороге потери. Румынское судно «Тисса» получило значительные повреждения от попадания бомбы и было вынуждено идти далее на буксире. Пароход «Дуростор» затонул вследствие попадания нескольких бомб, а затем торпедной атаки советской подводной лодки. Получивший серьезные повреждения морской охотник затопила его команда, открыв кингстоны.

Стоявшие у причалов морские паромы и после 2.30 оставались там, пока не были полностью загружены. Они получили приказ от морского командования продолжать погрузку до последней возможности. Вместо предусмотренных 250 человек на каждый их них было принято до 700 солдат, на некоторые даже по 1100 человек, после чего они двинулись на запад. Около 3.30 последними отошли торпедные катера 1-й флотилии торпедных катеров под командованием адмирала Шульца и взяли курс на Констанцу.

За последние три дня и три ночи эвакуации (с 9 до 11/12 мая), несмотря на все трудности и потери судов, благодаря неустанной и самоотверженной работе германских и румынских военных моряков с Херсонеса было вывезено по морю в Констанцу 25 697 солдат и 6011 раненых военнослужащих.

Следует упомянуть также и еще об одном исключительном деянии. В ночь с 9 на 10 мая 50 транспортных Ю-52, пилотируемых неустрашимыми экипажами, совершили посадку на обеих взлетно-посадочных полосах для вывоза раненых. До предела перегруженные, приняв на борт до 30 тяжелораненых каждый, самолеты взлетели, легли на обратный курс и — о чудо, без всяких потерь — доставили в тыл еще около 1000 раненых, вырванных из лап смерти.

Последние часы на берегу Херсонеса

Так войска пережили последние дни и часы. В истории 98-й дивизии об этом повествуется следующим образом[59]:

«Мало кто вернулся назад из защитников позиций на Херсонесе, с этого мыса полукруглой формы, расположенного западнее Севастополя, который они удерживали с 9 мая. Войска были отведены с этих позиций, переформированы и снова отправлены обратно. Собственно позиции для всех, кто находился на передовой, представляли собой немалый сюрприз. Они были прекрасно оборудованы, имели разветвленную систему траншей, бетонированные жилые, складские помещения и арсеналы, в которых до сих пор в изобилии хранилось снаряжение и продовольствие. Однако боеприпасов оставалось совсем немного. Те же, что имелись на месте разгрузки судов в подковообразном глубоком заливе северного побережья, надо было еще доставить на причалы в Камышовой бухте.

Для скученных на очень узком пространстве многих тысячах защитников Крыма начинался заключительный акт всей драмы. Сцена, на которой им предстояло разыграть это действо, западная оконечность мыса Херсонес, прекрасно просматривалась с потерянной германскими войсками Сапун-горы и лежала перед врагом как на ладони.

 К вечеру этого черного «дня бегства» стал известен приказ Гитлера о том, что теперь Крым должен быть оставлен нашими войсками. То, что уже три недели тому назад подсказывал здравый смысл, что диктовалось бы чувством ответственности, звучало теперь просто как насмешка и издевательство. И вызывало прежде всего только сомнения, горечь и гнев. Если теперь Крым должен быть оставлен, то это с тем же успехом можно было сделать двумя неделями раньше, и тогда бы тысячи солдат остались в живых, а не принесли бы свою жизнь в жертву упрямству одного человека.

Ночь на 10 мая была посвящена подготовке к оборонительным боям грядущего дня. Прежде всего надо было подготовить рубежи обороны для «боевых групп», на которых еще царил невообразимый хаос. Когда забрезжил рассвет, батальоны и роты, в избытке имевшие тяжелое вооружение, хотя и при недостатке боеприпасов, уже поджидали врага: 289-й гренадерский полк слева, 290-й гренадерский полк справа.

Все, кто сейчас стоял на этом последнем рубеже обороны в Крыму — обозники, водители, штабисты, повара, — не были бойцами в полном смысле этого слова, то есть теми обученными и закаленными в боях пехотинцами, какими они должны были бы быть. Но все они в полной мере обладали мужеством и самообладанием и вплоть до последнего дня обороны 98-й дивизии на ныне утерянных позициях дисциплинированно выполняли свой долг, не обращая никакого внимания на явственно различимые признаки грядущего коллапса. Именно поэтому все они в тот день, 10 мая, отбивали бесчисленные атаки врага. И каждый из них ждал скорой эвакуации.