Восточный фронт, 1944 - [46]

Но в настоящий момент у 17-й армии были и другие заботы. Пока что в город вошел один только XXXXIX горнострелковый корпус. Далеко на востоке у Керчи находился еще и V армейский корпус, прибытия которого следовало также ожидать. До его подхода прикрытие восточного и южного участков крепостного района осуществляли части уже отступившего сюда румынского I горнострелкового корпуса.

И это отступление V корпуса обещало быть намного более трудным. 10 апреля в штаб корпуса поступило кодовое слово «Орел», которое означало приказ отступать в Севастополь, где корпусу предстояло объединиться с остальными силами армии. Но если XXXXIX корпус уже преодолел значительное расстояние, отходя назад, то V корпусу было необходимо покрыть 240 километров на запад за несколько дней, также в основном пешим маршем, чтобы успеть своевременно добраться до Севастополя, опередив врага. Начало отхода сражавшихся частей 98-й, 73-й пехотных дивизий и румынской 6-й кавалерийской дивизии было назначено на 19.00 этого дня. Но уже с наступлением вечера отступление стало развиваться неудачно. Снова началось — и на этот раз особенно драматически — состязание между пешими и моторизованными германскими частями, с одной стороны, и русскими танками и подвижными частями советской Отдельной Приморской армии — с другой. Русские тут же пустились в преследование, и обреченные на гибель арьергардные заслоны едва могли хоть ненадолго сдерживать их продвижение. Неся значительные потери, они уже к 12 апреля достигли промежуточной позиции у селения Парпач[40], где их удалось задержать лишь до вечера. Поскольку с севера уже подходили части советской 51-й армии, корпусу пришлось отклониться от своего направления на запад несколько к югу, перевалить горную гряду и продолжить движение по дороге, идущей вдоль побережья. Для ускорения переброски 10 тысяч солдат, в том числе части 73-й дивизии и румыны, были погружены в Феодосии и других небольших гаванях на имевшиеся там небольшие суда германского флота и без потерь переброшены морем в Балаклаву. (Советская авиация топила эти суда, например 13 апреля у Судака было потоплено 5 судов. — Ред.)

Между 10 и 14 апреля жизнь и свобода до тех пор упорно сопротивлявшихся защитников Керчи висела на волоске. Никогда еще смерть или плен не находились так близко от них. Этот намного запоздавший приказ об отходе перед противником стал причиной хаотического отступления. 17 апреля между 10.00 и 11.00 последние части корпуса после изнурительнейшего марш-броска, полностью измотанные, втянулись в пределы крепостных границ южнее и восточнее Севастополя — понеся сокрушительные потери в личном составе, лошадях, транспортных средствах, оружии и снаряжении, кроме прочего утратив всю тяжелую артиллерию.

Это отступление описано в истории 98-й пехотной дивизии[41]:

«Дивизия еще ничего не знала о несчастье, которое произошло на Северном фронте. К тому моменту, когда поступил приказ об отходе с Керченского фронта, невосполнимое время было безвозвратно потеряно. Только 10 апреля, в день Пасхи, двое суток спустя после начала отхода с Перекопа, дивизия получила приказ, в котором ей предписывалось начать отход в 19.00.

Еще в течение первой половины дня отдельные части первыми пустились в путь на восток: все румыны, зенитчики, обозники, штурмовые орудия. В полдень на совещании, состоявшемся на КП дивизии, было откровенно сказано о всей серьезности происходящих событий. Враг вторгся в Крым не только через Перекоп, но и через Сиваш, и, имея многочисленные танки, наносит сейчас удар через Джанкой на Симферополь. При этом он находится от Симферополя на половине того расстояния, которое отделяет от города защитников Керчи. Так что снова начинаются гонки с двойным врагом — наступающим с севера и с тем, который пустится в погоню с большого плацдарма под Керчью, — соревнование между пешими и танками. Отступление будет происходить следующим образом: каждый полк (коль скоро о нем еще можно говорить как о полке) выделяет для арьергарда, которым будет командовать полковник Шмидт, по одному батальону. В арьергард определенно назначаются: первый батальон 282-го гренадерского полка под командованием капитана Фрица, первый батальон 290-го гренадерского полка под командованием капитана Меца и 85-й запасной батальон под командованием майора Крауса. Им предстоит оставаться на передовой до 3.00 11 апреля, а затем тоже отходить.

Основная же масса личного состава полков начинает планомерно покидать позиции в 19.00. Полк, батальон — но какова же истинная боевая мощь этих частей? 290-й гренадерский полк, к примеру, имел на тот момент в своем составе 200 бойцов. Не очень сильно от него отличались и 282-й гренадерский полк, да и потрепанный в боях пехотный батальон... 13-я и 14-я пехотные роты со своим тяжелым вооружением очень скоро после 19.00 пережили все перипетии отступления. С имеющимися у них средствами тяги оказалось совершенно невозможно транспортировать тяжелые противотанковые и полевые орудия по местности, превращенной весенней распутицей в сплошное болото. После многочисленных бесполезных попыток все же пришлось большую часть вооружения вывести из строя — и это в первый же вечер отхода! Еще через некоторое время после начала отхода вышли из строя все транспортные средства — и пришлось взорвать также и остальное тяжелое вооружение. 282-й полк 11 апреля занял промежуточную позицию на Татарском валу. Неприятель уже давно заметил отход германских частей и начал преследование. Около 15.00 на правом участке 73-й дивизии тяжелые вражеские танки с пехотой на броне прорвали оборону и стали окружать 282-й полк. В последнюю минуту каким-то чудом бойцам дивизии удалось просочиться между наступающими танками, занять новые позиции и остановить врага. Продолжившийся с наступлением темноты марш-бросок к позициям у селения Парпач до предела измотал очень многих бойцов. 8-я рота, позволившая себе краткий отдых, была окружена вражескими танками и расстреляна. От их огня погиб командир роты вместе со многими своими бойцами, многие пропали без вести. Из всего состава роты остался в живых только ефрейтор Лембергер, «старый боец»