Восточный фронт, 1944 - [30]

После возобновления наступления прорывающиеся на юго-запад части попали под сильный огонь с обеих сторон. Совершенно невозможно описать картину, которой предстал этот прорыв. Генерал Тровиц был до глубины души потрясен, встретив в перелеске множество телег с ранеными, которых дивизионные медики пытались вывезти из-под удара русских, от которых они не ждали ничего хорошего. В результате из котла было эвакуировано около 250 раненых из состава дивизии. Под непрекращающимся огнем противника ударные группы прорыва понесли значительные потери, они были перегруппированы, и из них образованы новые. В итоге в составе 57-й пехотной дивизии оказалось несколько ударных групп численностью около 50 человек каждая под командованием офицеров этой дивизии различных званий. Из-за обстрела из танковых орудий ударным группам пришлось прорываться на узком участке. В широких деревенских колючих изгородях были проделаны проходы. С наступлением темноты вражеский обстрел прекратился. Ударные группы двинулись мимо застывших на месте русских танков по азимуту 23. На последних километрах им стало несколько проще ориентироваться по горящим хатам Лысянки. Благодаря этому ориентиру они избежали отклонения к юго-востоку и форсирования широко разлившегося Гнилого Тикича, уже поглотившего сотни обессилевших солдат.

Русские траншеи были скрытно преодолены в ночь без единого выстрела с обеих сторон благодаря усилившемуся снегопаду. Около 24.00 небольшая группа офицеров дивизии подошла к Лысянке. Поскольку на пути к селу им встретился разлившийся Гнилой Тикич, саперы тут же начали наводить переправу. Последние солдаты арьергарда подходили к селу вплоть до утра.

18 февраля. После нескольких часов сна снова пустились в путь. Около 10.00 генерал Тровиц по радиотелефону связался с III танковым корпусом. От командира 16-й танковой дивизии Тровиц узнал, что к этому времени в дивизии осталось не более двух боеспособных танков.

Прорвавшиеся бойцы и командиры 57-й пехотной дивизии собрались в селении Молодежное. В числе многих пропавших без вести оказался и начальник оперативного отдела штаба дивизии подполковник Хайденрайх...»

Для вышедших из котла солдат прибытие на плацдарм 1-й танковой дивизии еще не означало окончательного спасения и желанного отдыха. После коротких часов больше похожего на смерть сна надо было снова пускаться в путь — поскольку удерживать Лысянку уже не было возможности, — и измотанные бойцы в последующие дни проделали еще много километров, чтобы добраться до первых развернутых пунктов питания и, наконец, оказаться на предусмотренном для них месте сбора. Они шли длинными колоннами, замерзшие, усталые и голодные, но все же счастливые тем, что смогли ускользнуть из котла по узкому рукаву шириной не более 600 метров, обстреливаемые с обеих сторон ружейно-артиллерийским огнем врага. Несколько танков прикрывали пешие колонны с флангов.

После того как санитарные самолеты вывезли по воздуху всех тяжелораненых, поздним вечером 18 февраля более чем 1500 раненых и больных были отправлены гужевой колонной также под охраной танков из Лысянки-Южной через Бушанку в армейский тыл. Там, на армейском перевязочном пункте, капитан санитарной службы доктор Кёнигснауэр с помощниками трудились, не зная сна и отдыха, до тех пор, пока не оказали им необходимую первую помощь и не отправили в полевые госпитали.

Германские танковые дивизии, которые, несмотря на громадные трудности, нечеловеческие усилия и тяжелые потери, так и не смогли ближе подойти к границам котла, удерживали свои позиции еще два дня, поджидая последних выходящих солдат арьергарда. Для 1-й танковой дивизии, на участке обороны которой и происходил прорыв, день 18 февраля прошел довольно спокойно, поскольку и противник должен был пополнить свои припасы, собраться и перестроиться. Всю первую половину этого дня стояла чудесная солнечная погода. Снова стали приземляться на быстро сооруженные взлетно-посадочные полосы, которые больше напоминали вспаханное поле, отважные транспортники Ю-52, зачастую прорывавшиеся сквозь огонь русских зениток. Они доставляли необходимые припасы и в обратный путь забирали тяжелораненых и больных. А через Октябрь и Лысянку до самого вечера все подходили отдельные вырвавшиеся из окружения группы бойцов.

В 19.00 Октябрь пришлось в конце концов уступить противнику, так как уже можно было не ожидать, что из котла выйдет кто-нибудь еще, да и напор противника становился все сильнее. Плацдарм у Лысянки удерживали еще двенадцать боеспособных танков Pz IV и Pz V и несколько меньшее число подбитых танков, используемых как противотанковые орудия. Еще этот плацдарм обороняли 80 мотострелков, три отделения саперов й одна батарея противотанковых орудий — и это все.

После завершения приема и отправки в тыл вырвавшихся из котла солдат отошли и последние защитники плацдарма. Заняв его, неприятель с высвободившимися из окружения котла силами стал готовиться к новому наступлению, что потребовало возвращения четырех германских танковых дивизий. 19 февраля около 5.30 арьергард 1-й танковой дивизии после отражения танковой атаки врага занял Лысянку. Это было как раз вовремя — враг уже начал было вести обстрел маршрутов, по которым отходили пешие части.