Восточный фронт, 1944 - [131]

Исходной позицией нашего полка[134] была указана деревня слева от дороги, штаб полка расположился в усадьбе имения. Уже во второй половине этого дня полк был задействован в бою. 2-й батальон тотчас испытал на себе всю тяжесть сражений, никто из его бойцов не вернулся обратно. Кто не погиб в бою, тот попал в плен к русским. 3-й батальон также был сильно потрепан. Его командир, вышел из боя с пулевым ранением в руку и, едва его перебинтовали, с рукой на перевязи тут же вернулся обратно на передовую, чтобы организовать контратаку. 1-й батальон был почти полностью уничтожен. Два командира рот, сражавшиеся как львы, попали в руки русских. Командир батальона, два лейтенанта и фельдшер смогли, сражаясь, пробиться к КП полка. Тому, что 3-й батальон смог выйти из этого боя с относительно небольшими потерями, он целиком обязан дивизиону штурмовых орудий. Правда, выручая батальон, полуокруженный врагом, дивизион потерял несколько орудий.

Этот бой стал первым сражением полка и дивизии у селения Котрицени (южнее Ясс). Чтобы закрыть бреши, образовавшиеся после румын, дивизии пришлось сражаться на слишком широком фронте, где русские — на главном острие удара своего наступления — располагали многократно превосходящими силами.

Утром второго дня сражения на КП нашего полка появились четыре человека — командир дивизии, которая была разгромлена накануне, полковник и еще два офицера. Это было все, что, кроме тылового обоза, осталось от этой дивизии после ее окружения русскими. Офицеры вышли на наш КП, чтобы доложить наверх о судьбе своей дивизии и о сложившейся ситуации.

 Во второй половине дня дивизия выступила на восток, по направлению к Пруту. По дороге в нее вливались военнослужащие, отбившиеся от своих пехотных частей. На станции на участке железной дороги Яссы-Галац встретились три командира полков, каждый из них поведал о своих скорбных делах. Затем они вместе со своими подчиненными сместились несколько восточнее станции, чтобы организовать там мало-мальски пригодную линию обороны.

Весь следующий день мне приходилось как ординарцу то и дело пускаться в опасные разъезды на мотоцикле, доставляя приказы. Вновь созданная германская «линия обороны» оказалась весьма ненадежной. Вскоре здесь появились русские танки, а батальон русской пехоты пошел в атаку. Пришлось постоянно менять диспозицию, чтобы удержать передовую линию обороны. 15 русских танков тщетно пытались прорваться к расположенным восточнее станции подразделениям дивизии, чтобы их рассечь; несколько боевых машин были подбиты моими боевыми товарищами.

Вечером этого дня 22 августа началось наше отступление. На ночь полк стал лагерем снова в лесу под Поени, откуда два дня тому назад нас бросили в бой под Яссами.

Весь день 23 августа мы продолжали следовать на юг, слева от нашего маршрута в долине остался лежать городок Хуши. Положение дивизии становилось весьма критическим, вражеское кольцо окружения быстро замыкалось. Подразделениям арьергарда дивизии пришлось с боем пробиваться на проходившее западнее шоссе, поскольку они со своим тяжелым вооружением и моторизованными частями хотели предоставить пехотным колоннам возможность двигаться по менее опасному лежащему восточнее шоссе. Так как русские наступали с севера и запада, восточное направление представлялось менее опасным.

Следующий день начался с тщетных и вызвавших большие потери попыток проложить дивизии проход огнем штурмовых орудий по русским танкам, вкопанным в землю на высоте перед деревней. Наши штурмовые орудия, будучи передовыми бронечастями дивизии, пытались пробить проход на другое шоссе в долине. После того как этот замысел не удался, передовой отряд дивизии двинулся на это шоссе через высоту. 4-я батарея, образованная из почти уничтоженного 3-го (тяжелого) артдивизиона, которая поддержала огнем этот прорыв, понесла значительные потери, командир батареи был тяжело ранен.

А затем началась совершенная чехарда — то туда, то сюда, то вперед, то назад, то вверх, то вниз. В конце концов удалось найти во вражеском окружении брешь, через которую дивизия все-таки прорвалась. Мы двинулись вперед, минуя Красну...»

Вырвавшимся из окружения частям 6-й армии, рассчитывавшим на прочно удерживаемые переправы через Прут и новый германский фронт на западном берегу реки, пришлось испытать горькое разочарование.

Мосты через Прут, даже если бы и оставались в руках германской армии, не играли никакой роли, поскольку западнее реки уже находились советские войска 2-го Украинского фронта, прошедшие сюда через Бырлад[135].

«Корпусная группа Мита» уже потеряла мосты у Збероайя и Скопоцени, переправа у Леушены также была в руках у неприятеля.

Ближе к вечеру 24 августа 13-й танковой дивизии пришлось сдать занятые ею плацдармы у Леово и Фэлчиу. Когда в тыл отходящей дивизии зашли русские танковые части, мосты пришлось взорвать. Последний мост через Прут, находившийся у селения Стэнилешти юго-восточнее Хуши, должен был быть занят спешно переброшенной туда 282-й дивизией[136]. Однако внезапность была потеряна, и буквально накануне подхода дивизии мост был взорван противником.