Восточная война - [10]
Постреляли бойцы ЧВК и сразу отошли. И очень своевременно, надо сказать. Потому что следующие четыре часа американские корабли «утюжили» из своих орудий все вскрытые позиции и прилегающие к ним земли, снеся, заодно и деревушку.
А потом янки предприняли новую высадку. В этот раз уже под деятельным прикрытием корабельной артиллерии, которая держала все под контролем и стреляла всюду, где замечала хотя бы намек на что-то подозрительное. Впрочем, американцам это не помогло. Ночью бойцы ЧВК скрытно подошли и открыли огонь из индивидуального оружия и ручных пулеметов по хорошо освещенному лагерю американцев. Ведь там хватало тех, кому требовалось оказывать медицинскую помощь…
Утром Дайкири с окрестностями представлял собой побоище категории – инфернальная скотобойня. А совокупные потери американцев в живой силе достигли пяти тысяч ранеными и убитыми. За сутки. И это из восемнадцати тысяч, которыми они располагали у Сантьяго-де-Куба.
Достаточно небольшая ЧВК имела в своем составе всего пять сотен бойцов. Из-за чего бойцам приходилось активно маневрировать, используя для этого велосипеды, специально сделанные веломобили и три десятка мотоциклов Hildebrand & Wolfmüller образца 1896 года,[8] оснащенным всем необходимым, чтобы возить небольшие тележки-двуколки с грузами.
После «Дайкирийской бойни» американцы подтянули еще корабли и двое суток вели обстрел побережья, решившись только на третьи сутки на новую попытку десантирования. Но ни один бойцов ЧВК не пострадал… так как были благоразумно отведены сразу после ночной атаки.
Казалось бы, успех? Наконец, американцы смогли высадиться и закрепиться. Но радости им это не принесло. Все дело в том, что, воспользовавшись заминкой американцев у Дайкири, полторы тысячи испанцев под командованием Антеро Рубина и деятельном участии инструкторов ЧВК смогли подготовить укрепленные позиции у Лас-Гуасимас-де-Севилья. Двадцать наспех сооруженных дзотов со станковыми пулеметами были прикрыты стрелковыми позициями пехоты, обеспечивая совершенно непривычный для местный распределенный, очаговый рубеж обороны. Более того – эти самые дзоты находились не изолированно, а прикрывали друг друга. Также в распоряжении Рубина имелось четыре русских 87-мм легких полевых гаубиц образца 1892 года[9] с хорошим запасом снарядов.
На этих позициях испанцы и дали бой объединенной армии американцев и кубинских повстанцев, насчитывавшей без малого восемнадцать тысяч! Разумеется, принимали их осторожно, не вскрывая оборону в полной мере. Да и Уиллер, командующий американским десантом, не сильно рвался вперед. Он осторожничал. Любой бы осторожничал после Дайкири…
Тем временем бойцы ЧВК на велосипедах и мотоциклах обходили позиции американцев по большой дуге. Заодно утаскивая с собой две 87-мм легкие полевые гаубицы и с десяток станковых пулеметов.
Уиллер провел несколько осторожных атак авангардом. Обычных. Простых. Фронтальных. Для выявления позиции испанцев. Но каждый раз оказывалось, что по войскам стреляют откуда-то сбоку, простреливая с очень опасных ракурсов. На второй день атаки продолжились, предваряясь огнем полевых орудий.[10] Не очень точным, но три дзота они сумели разбить. Однако на общую ситуацию это не повлияло, вынуждая Уиллера продолжать топтаться на месте, начав попытки флангового обхода окопавшихся испанцев.
Третий день битвы при Лас-Гуасимас-де-Севилья оказался началом конца. Совершив осторожный обход, бойцы ЧВК вышли в тыл наступающей армии. Заняли удобную высоту, с которой открывался прекрасный вид на один из крупных лагерей американцев. И открыли огонь шрапнелью по этому скоплению открыто расположенной живой силы. Уиллер, понимая, что каким-то удивительным чудом его армия оказалась в окружении, попытался контратаковать. Решительным фронтальным натиском. Однако станковые пулеметы выкосили оба полка Буффало, которых он бросил в бой, без всякого напряжения сил…
В общем – ничего у американцев на Кубе не получилось. Тот же Уиллер на пятый день битвы при Лас-Гуасимас-де-Севилья был вынужден сложить оружие, потеряв порядка девяти тысяч ранеными и убитыми, а также около пяти тысяч дезертировавшими. Он бы и раньше так поступил, но не понимал масштаб катастрофы, так как управляемость войсками и их связанность оказались очень слабыми из-за окружения. На Филиппинах ситуация сложилась аналогичным образом – морского боя удалось избежать, а испанцы, подкрепленные, в этот раз уже ЧВК «Белый орел» и поставками русского оружия, сумели перемолоть войска вторжения.
Поэтому наблюдая за деловито шевелящимися вдали японцами Семен Янковский улыбался. Они ему удивительным образом напоминали американцев там… при Лас-Гуасимас-де-Севилья, когда он так же наблюдал за противником с той славной высоты. Именно там, на Кубе, Семен понял, что любит воевать. Он подсел на это ощущение, как и многие его коллеги. Именно там и тогда он нашел себе жену – юную и знойную мулатку из семьи местного фермера, разоренного войной и предшествующими событиями. Она хотела просто заработать денег, продавая свое тело, чтобы родители, братья и сестры не умерли с голоду. А он… он не устоял. Прирос к ней известным местом… да так и потащил под венец, когда стало ясно, что ЧВК скоро покинет гостеприимный остров. Именно там, на Кубе Янковский смог по-настоящему хорошо заработать, достаточно, чтобы отправить всех своих братьев учиться… чтобы помочь больным измученным родителям… он убивал без жалости и сожаления. Он убивал других, чтобы его близкие жили лучше. И ему это нравилось… очень нравилось… Именно там началась по-настоящему его новая жизнь…
