Восставшая из пепла - [15]

– Хорошо, родная. – Кирилл поцеловал ее в волосы. Он даже обрадовался этой идее, так его совесть будет совсем чиста, – если тебе станет легче, то свяжись с детективом. Но только пообещай мне, что, если специалист ничего не найдет, ты постараешься взять себя в руки и продолжить жить дальше.

Слова мужа прозвучали как приговор. Получалось, что вся ее дальнейшая жизнь и жизнь ее дочери зависят от того, нароет ли что-либо Эдуард Константинович или нет. Но у нее просто не было другого выбора. Колосов и пальцем не шевельнет, чтобы ей помочь. А у нее самой нет никаких навыков. Ситуация выглядела безвыходной, поэтому Лиля медленно кивнула:

– Хорошо.

– Вот и чудно. А сейчас иди к мальчикам, а то они испуганы и не понимают, что происходит. – Кирилл поднял голову жены и заглянул в покрасневшие глаза.

Доктор прав. Нужно вернуться к размеренной жизни и рутине и только в этом искать спасение. А дальше все перемелется…

Лиля смотрела в темные глаза мужа, на легкую седину, блеснувшую в смоляных волосах. Раньше ее не было. Наверное, зря она считает Кирилла бездушным – он тоже пережил страшную трагедию, только по-своему. Но как он может просто так продолжать жить дальше и требовать, чтобы Лиля последовала его примеру? Впрочем, сейчас не время задавать риторические вопросы. После, все после. Кирилл прав, кроме дочери, у нее есть еще и сыновья, и она не может их бросить.

* * *

В кафе «Парижские каштаны» она приехала раньше условленного времени. Вчера вечером Кирилл зашел в их временную спальню, но она притворилась спящей, даже помыслить не могла, что к ней сейчас кто-то прикоснется. Остатки душевных сил она копила для поисков дочери. Ей казалось, что своими мыслями она плетет эмоциональный кокон, который должен защитить ее девочку от ненастья.

Кирилл, кажется, понял, что она притворялась. Немного полежав рядом с ней, он поднялся и ушел в гостиную. А Лиля не сомкнула глаз до утра.

Едва забрезжил рассвет, она, выставив на кухонный стол молоко и хлопья, которые наверняка купил Кирилл в ее отсутствие, ведь сама Лиля когда-то была категорически против таких завтраков, уехала из дома. Несколько часов бесцельно шаталась по улицам, не замечая мороза, щипавшего щеки и больно впивавшегося в обветренные губы. В конце концов, заскочила в небольшую забегаловку, чтобы выпить кофе, пролистала валявшийся на столе журнал, не замечая букв, и, сев в машину, направилась в «Парижские каштаны».

Эдуард Константинович узнал ее сразу, едва войдя в кафе. По выражению отчаяния и боли на симпатичном лице. Женщина казалась пустой оболочкой, из которой выкачали все соки. Жизнь едва теплилась. Коротко кивнув, мужчина присел за ее столик.

– Мы с вами вчера общались по телефону, – полувопросительно начал он, привлекая внимание женщины, не заметившей, что кто-то составил ей компанию. Она вертела в руках чашку с давно остывшим кофе и казалась полностью погруженной в собственные мысли. Лиля вздрогнула и подняла прозрачные глаза на сыщика.

Лет тридцать, ухожена, несмотря на полное отсутствие макияжа и пренебрежение к внешнему виду. Тонкие черты лица. Словно сошла со старых полотен, на которых так любили изображать чахоточных барышень. Одна из тех, кого немедленно хочется взять под крыло и уберечь от всех жизненных неурядиц.

– Да-да, простите, – поспешно заговорила Лиля. Голос прохладный, хрустальный, молодой, – меня зовут Лиля, я к вам по… личному делу.

– Понятно, – ободряюще кивнул сыщик, несмотря на всю глупость ее заявления. По общественным делам к нему не обращались.

Сняв тяжелую дубленку и размотав шерстяной шарф, он поудобнее устроился на стуле, махнув официанту, указывая на чашку Лили и поднимая вверх два пальца, что означало – девушке повторить, ему то же самое. Но Лиля не заметила всех этих манипуляций, она отчаянно пыталась сформулировать начало разговора и злилась на саму себя: ну что же она такая дура, не подготовилась.

Когда перед ними поставили чашки с кофе, Лиля снова обхватила свою обеими руками, пытаясь согреться. Эдуард Константинович сам пришел ей на помощь. По внешнему виду женщины было видно, что речь пойдет не о банальной слежке за мужем. Что же с ней приключилось?

– Лилечка, – из его уст это прозвучало не фамильярно, а по-отечески, – давайте начнем с главного. Что у вас случилось?

– У меня украли ребенка, – выпалила Лиля и подняла на сыщика глаза, пытаясь уловить в них тот момент, когда он тоже решит, что она сумасшедшая.

– Украли ребенка? – Эдуард Константинович откинулся на спинку стула и, в один момент отбросив лишние сантименты, стал серьезным. – А в полицию вы обращались?

– Да, – Лиля была рада этим вопросам и тому, что мужчина взял разговор в свои руки, – обращалась. Но они считают, что моя дочь погибла в результате несчастного случая.

Глаза сыщика сузились, он тяжело вздохнул. С таким он уже, к сожалению, сталкивался. Два раза. С матерью и невестой молодых солдат, чьи тела вернулись домой в цинковых гробах. Бедняги не могли смириться с потерей. Они верили, что произошла ошибка, что внутри не их любимые. Ходили по шарлатанам – гадалкам, провидицам, экстрасенсам, – выбрасывали кучу денег и, в конце концов, обращались к нему за помощью. И оба раза эти плевые дела оказывались для него самыми сложными.