Восстание ягда Кропора - [20]

По его словам дело было так; арабы, нанятые им в Петри для похода к Антиохию, были из города Медины. Они оказались там в караван-сарае одновременно с ним, прибыв с юга с одним из бедуинских караванов. Они ушли из Медины в тот момент, когда пророк Моххамед вошёл в город с мусульманским войском и поклонился святилищу Хааб, и объявил после проповеди, что мединцы больше не должны больше чтить своего старого бога Хубала — повелителя небес и Луны, властелина грома и дождя. А должны чтить нового бога Аллаха. Фигура старого бога была из сердолика с золотой рукой. Там-же с древних пор находится небесный чёрный камень — небесная сила Хубала и идолы-бетилы.

Так вот, убитый араб тайно от товарищей принял веру в Аллаха, а остальные остались верны своему старому богу Хубалу. Увидев как-то, что он неправильно молится и догадавшись, что он предал бога, они, каждый по разу, ударили его по голове ножнами сабель, чтобы не брать на душу грех убийства товарища. Истекая кровью, этот мусульманин крикнул своим убийцам:

— Пророк Муххамед дотронулся до моей руки во время своей первой проповеди в Медине и сказал, что вера в Аллаха самая истинная, потому, что Аллах даёт благо не тем, кто знатен своими предками, а тем, кто более верует! Бойтесь, нечестивые, гнева его!

Потом он умер, а его убийцы принялись молится своему богу Хубалу. Ягде Езере этот эпизод напомнил о вечном споре натоотваальского общества о благе как философской доктрине, способах её достижения с точки зрения разных групп общества. Попытки её поговорить на эту тему хоть с кем-нибудь, не увенчались успехом. Ягд Эйдлах плохо себя чувствовал, и всё больше дремал, используя ящик со штралерами как постель на повозке с быками. Ягд Стикт Мактик и ягд Рудрем были подавлены необходимостью продолжать бесперспективные поиски навигатора и кораблей для того лишь, чтобы получить шанс на прорыв орбитальной обороны, и бегства вглубь Вселенной. Они вспоминали весельчака ягда Цвохгумья, погибшего в далёких китайских гора без возможности снять нейрозапись из отделов памяти его мозга для нейромоделирования его личности в новом теле. Он умер окончательной смертью, и это было по-настоящему страшно. Это ждало всех натоотваальцев, останься они на Зиеме, где технологии сохранения личности в информационном облаке на биологическом носителе отсутствуют, отсутствуют даже электрические машины, не говоря уже о электронных системах о работки и хранения информации. Если для Решмы успех поиска Золотой Лоции означал возможность продолжения борьбы за Новый Мир, то для них это означало прежде всего сохранение их вечной жизни.

Только ягд Тантарра, казалось, демонстрировал присутствие духа, напевал что-то, пытался разговаривать с наёмниками по-арабски о смысле жизни и боге. Двое вятичей как всегда старались не проявлять никакой инициативы, молча следуя позади отряда, среди прибившихся в дороге не нескольких венедских семей, идущих на юг искать лучшей доли.

Эти венеды, несколько десятков мужчин, женщин, стариков и детей, одетые в льняные и шерстяные платья, в добротных кожаных сандалиях, ведущие с собой множество быков, коров и коз, совсем не походили на разорённых войной, или природными катастрофами беженцев. Зачем им понадобилось со всем скарбом идти через Моравские ворота в страну, где наводнения, болезни и война дополнялись голодом и опасностью рабства, было непонятно. Они везли с собой множество горшков с янтарём, и в качестве знака дружелюбия, поднесли ягде Езере бусы из прекрасного солнечного камня. Венеды считали, что она является хозяйкой этого каравана, если все беспрекословно выполняют её приказы, а люди не боящиеся холода, огня и боли, несут её носилки, прислуживают и охраняют как рабы. Венеды угощали всех коровьим и козьим молоком, куриными яйцами, хлебом и мёдом. Арабы с любопытством глядели на ладных светловолосых и голубоглазых девушек, а те пугливо жались к отцам.

Обойдя несколько бедных посёлков лужицких сербов, и отогнав робких разбойников, пытавшихся ночью угнать лошадей, отряд Решмы прошёл Моравские ворота и вступил в восточную Моравию — гористый, холмистый край, густо заросший сосновыми и еловыми лесами, дубравами, разрезанный мелкими речушками и оврагами. Дикие эти места навевали тревогу, нагоняли чувство обречённости и тоски. Виднеющиеся со всех сторон синие силуэты гор создавали ощущение ловушки, куда всё более заходил отряд с попутчиками. Через два дня всё переменилось. Весь лес оказался заполнен испуганными венедами, моравами, сербами. Они семьями, со стадами и пожитками разбили множество стоянок прямо под деревьями, и только и говорили о том, куда дальше бежать от аварских отрядов. Среди беглецов было много раненых мужчин и женщин, покалеченного скота и беспризорных детей, похожих на голодных грязных волчат. У одного из таких становищ, шедшие с Решмой венеды, решили остаться, справедливо решив, что идти Ольмоутцу с их грузом янтаря, сейчас опасно, и можно легко стать жертвами грабителей аваров. Во время переправы через небольшую реку Лысицу, арабские наёмники ягда Тантарры едва не вступили в бой с болшой группой вооружённых моравов, оказавшихся дружиной местного старейшины Пшемыса, называющего себя воеводой короля Само. Моравы приняли арабов за аваров из-за смуглой кожи, блестящей конской сбруи, кривых сабель и ярких плащей. Наёмники уже приготовились стрелять из луков, видя приближающуюся к ним вооружённую копьями и дубинами толпу, и только своевременное вмешательство Палека и Дежека предотвратили опасность. Прославиться в этой местности как убийцы венедов и моравов, было более чем вредно для дела поиска Золотой лоции. Все опрошенные по пути беженцы говорили и концентрации отрядов авар, франков и моравов около города Оломоутца. Говорили, что аварскими силами командует кровавый Ирбис-хан. Он варит себе суп из славянских детей, из кожи молодых девушек делает себе большой шатёр, а из женских волос канаты для метательных машин, способных разрушить стены любого города в Моравии, Нейстрии, Автразии или Аквитании. За рекой Лысицей, ночью удалось захватить одного франкского купца, торгующего среди беженцев подпорченной мукой втридорога. С ним было несколько иудеев из Австразии, несколько месяцев проведших в обозе войска короля франков Догобера. Поскольку франк не захотел рассказывать о делах в окрестностях Оломоутца, он был убит, а его товар, за подробный рассказ о происходящем вокруг, и за услуги проводника, был передан одному из иудеев по имени Эльазар. От него удалось получить сведения о сосредоточении франкских отрядов около города Ольмоутц, о движении туда дружин Само. Судя по все у там готовилось сражение, в котором авары могли примкнуть как союзники к любой из сторон, а потом, как водится, сначала ограбить и продать в рабство оставшихся в живых проигравших, а потом напасть и на ослабленных борьбой победителей. Эльазар рассказал, что Дагобер I недавно стал королём всех франков после смерти своего отца Хлотара II, но уже успел договориться с византийским императором о торговых привилегиях для своих виноторговцев, и борьбе против греческих пиратов. Будучи сам сначала королём только Нейстрии, он сумел собрать под своё знамя майордомов Аквитании и Австразии, заинтересовав их землями саксов, моравов и бургундов, и теперь вынужден исполнять обещания, начав войну против всех соседей франкских стран. Оставив двух иудеев у себя в качестве заложников, Решма отправил трясущегося от страха Эльазара вместе с ягдом Тантаррой и арабскими наёмниками в район города Ольмоутц, отыскать следа аварского кагана, у людей которого были обнаружены китайские монеты из сокровищницы Суй.