Восстание мазепинцев - [4]
Автором известия об использовании Сейма для сплава мазепинцев по реке был шведский историк Фриксель. Основываясь на воспоминаниях шведов, он написал: «Меншиков повелел привязать к доскам трупы начальных казацких людей и пустить по реке Сейм, чтобы они подали весть и другим о гибели Батурина».
Русские советские историки не игнорируют Фрикселя, автора «Истории жизни Карла XII», а все ссылаются на его труд! Возможно, шведы преувеличили? Меншикову, мол, было не до этого.
Но князь во взятом Батурине не сидел, сложа руки. Он «повесил… посеред города Батурина» портрет Мазепы[6], а возле сажал на кол старшин. Пойманных казаков, как упоминал в своих воспоминаниях Джон Перри, который 14 лет прослужил у царя, Меншиков «на стену посадил на кругу»[7], дабы умирали в невыразимых мучениях.
По его приказанию был сделан «опустошительный обыск» в Крупицко-Батуринском монастыре, после которого «колокольня, настоятельские и братские келии, гостинный двор были вщент разрушены»[8]. Следует добавить, что обитель вообще распологалась на расстоянии семи километров от Батурина! Меншиков был человеком своего времени (для него рубить головы стрельцов в 1698 г. было большим удовольствием). Кстати, 31 октября — 1 ноября войска Карла переправлялись на плотах возле Мезина (при переправе они потеряли 2000 убитыми и ранеными). Так что несколько досок с привязанными трупами вполне возможно было спустить на воду. О том, что Сейм не замерз, свидетельствует депеша А. Меншикова Петру І (31 октября):
«Потом в двух лотках малых переправили мы на ту сторону граннадиров человек с 50, что увидя, те, кои при мостах с пушками стояли тотчас великою тревогою в город побежали и нам мосты очистили, которые направя, стали мы через реку перебиратца, — читаем в донесении царю. — И сея ночи совсем переберемся, а в завтра з божею помощею будем чинить промысл, ибо ни малой склонности к добру в них не является, и так говорят, что хотят до последнего человека держатца»[9].
Интересное сообщение относительно погоды в то время находим в письме князя А. Репнина от 9 ноября 1708 г. «Доношу вашему царскому величеству, — писал он царю. — Конные и пехотные полки обретаютца в маршу, конные от Елни к Брянску, а пехотные к Рославлю, токмо великая остановка — злая роспутица» (здесь и далее цитируем по: Письма и бумаги Петра Великого. Т. 8, Ч. 2; Т. 9. Ч. 2). То есть севернее Черниговщины еще не было сильных морозов. Да и в депеше от 2 декабря из Ямполя (нынешняя Сумская обл. — Авт.) он докладывает Петру I о том, что «от беспутицы болно ногами утрудились». Да, дальше пошла суровая зима. Но ноябрь (ведь осень!) был еще относительно теплым месяцем. Об этом также информирует свое правительство из Москвы английский посол Чарльз Витворт: «Здесь с самаго начала октября постоянно держатся морозы, выпал и снег; но, по видимому, в местности, занятой арміями, климат умереннее, так как 12-го ноября Десна еще не замерзала….»[10].
Тем временем в Лизогубовской летописи отмечается, что «многожъ въ Сейме потонуло людей, утекаючи чрезъ ледъ еще не крепкій». Это сообщение, которое не согласовывается с предыдущим, можна было бы подвергнуть сомнению. Однако в грамоте украинскому народу от 3 февраля 1709 г. Петр I отмечает, что во время шведской переправы Десна «в некоторых местах покрываться льдом было уже начала». То есть этот процесс был кратковременным, непродолжительным. Поэтому ночью 2 ноября Сейм под Батурином действительно мог частично от берега покрыться некрепким льдом, который вскоре просто снесло быстрым течением.
Колесование.
Вместе с тем подробность, содержащаяся в Лизогубовской летописи, — «многожъ въ Сейме потонуло людей», свидетельствует об их панике, страхе быть жестоко убитыми. Видимо, уцелевшие от резни в цитадели женщины, старики, дети бросались с высокого вала в реку, надеясь спастись. Но в водном «коридоре жизни» их тоже ждала смерть.
Здесь мы, кстати, сталкиваемся с методикой действий царской власти в отношении бунтовщиков. Наказание «виновных» в Московии часто распространялась на их семьи, а то и целые селения. При этом карательные отряды загоняли обреченных в реки. «На Дон были стянуты большие силы карателей, — пишет русский историк Александр Широкорад о взбунтовавшихся в начале XVIII века дончаках. — Казни вожаков и даже рядовых бунтарей были обычным явлением для XVIII века, возьмем, к примеру, восстание Пугачева. Но в 1708 году Петр приказал не только казнить участников восстания, но и уничтожить десятки казацких городков вместе с населением. Солдаты убивали женщин и детей
