Восстание девяти - [74]

— Конечно! Ты и Шандор были просто слишком заняты, живя такой легкой жизнью, играя своими игрушками, чтобы обеспокоиться чем-то столь важным, как кодекс Лориена, — возражаю я.

Мы несколько минут едем в тишине.

— Хорошо, я тебе вот что скажу о Саре. Ты знаешь то чувство, когда ты разговариваешь с красивой девушкой, и она сосредоточена только на тебе и все идет отлично?

— Да.

— И ты думаешь, что ты с самой лучшей девушкой в штате, может в стране, и может даже на Земле. Просто проходя по комнате, она освещает ее. Каждый хочет стать ее лучшим другом, хочет жениться на ней, или и то и другое. Можешь себе представить ее?

Улыбка Девятого расширилась.

— Да. Ок. Я могу ее представить.

— Ну, это и есть Сара. Она лучшая девушка, которая освещает любое помещение. Она относится к тебе как к самому важному человеку, которого она когда-нибудь встречала. Когда она улыбается тебе, это самый лучший момент, и ничто иное не имеет значения. Вдобавок ко всему, она милая, умная, и самая творческая личность, которую я когда-либо встречал. И она очень любит животных и однажды…

— Мужик. Меня не устраивает, что мила она как щенок. Просто укажи мне подробности, ее внешность, манеры поведения.

Я никогда не знал никого столь беспощадного. Я вздыхаю.

— Блондинка, голубые глаза. Высокая, худая и ты должен увидеть ее в красном свитере, который у нее есть. Это даже не справедливо, как она великолепна в этом свитере. — Девятый взвыл в потолок, разбудив Берни Косара, спавшего на заднем сидении. — Эй! Ты не должен ничего говорить, помнишь? На кодексе Лориена?

— Хорошо, хорошо, хорошо, — говорит Девятый. Он говорит как ребенок. — Теперь, расскажи мне о Шестой.

Он потирает руки в предвкушении.

— Ни за что!

— Ой, да ладно, Джонни.

Я рассмеялся. Это невозможно, не хочу говорить о ней.

— Хорошо. Шестая. Давай посмотрим. Ну, во-первых, она сильнейшая личность, которую я когда-либо встречал.

Он фыркает.

— Остынь. Я уверен, что смог бы надрать ей задницу.

— Ну, я не знаю, мужик. Подожди, пока ты ее не встретишь.

Он поправил волосы в зеркале.

— Ну, жду не дождусь.

— И у нее длинные, черные волосы, и она всегда смотрит, будто разозлена…

— Ты когда-нибудь замечал, есть что-то классное, когда девушка зла на тебя? — пропел Девятый, постукивая по подбородку, как будто это действительно глубокая мысль.

Я почувствовал вину. Я не должен был говорить с Девятым об этих людях. И я определенно не должен был сравнивать Сару и Шестую таким образом, как будто это конкурс, тем более они ненавидят друг друга. Сара ненавидит Шестую потому, что в ночь, когда она меня предала, я говорил о Шестой, а Шестая ненавидит Сару потому, что я подверг риску наши жизни, отправившись к Саре, когда Шестой нужна была моя помощь. И потому, что она думает, что Сара предала нас.

— Я не вправе говорить о Шестой. Я просто позволю вам встретиться, прийти к собственным выводам.

Девятый встряхнул головой.

— Ты такой слабак, чувак.

Некоторое время мы едем вперед в тишине. Дорожные знаки показывают нам, где мы находимся. Я проверяю планшет снова, благодарный Девятому и Шандору за их любовь к электронике. Если бы я не смог подключить планшет к компьютеру автомобиля, я бы не увидел, как трое членов Гвардии снова появились. Я вижу свечение, которым являюсь я и Девятый в восточной Оклахоме. Еще одно в Нью-Мексико, а четвертое быстро движется в северном направлении над Атлантическим океаном. Остальные три появились в Англии, и все еще не знаю, как они смогли так быстро очутиться там из Индии. Я решаю для себя, что проверю снова через пять или десять минут.

Я выглянул в окно, рассматривая знаки, когда они проходят мимо. Мы на полпути в Нью Мексико, когда заметил, что датчик топлива близок к отметке «ПУСТО». Я указал на него и Девятый свернул на автостоянку. Он просит меня открыть бардачок. Два рулона стодолларовых купюр выкатились от туда и упали мне на колени.

— Черт, — говорю я, ловя их.

— Могу я взять одну из них? — спрашивает Девятый.

Я беру несколько купюр и вручаю ему. Он высовывает бензобак и вылезает из машины. Я положил несколько банкнот в карман, а остальную часть кладу обратно в бардачок. Измученный, я тяну рычаг, чтобы откинуть сиденье, откидываю голову назад и закрываю глаза. Берни Косар наклоняется вперед и лижет мою щеку, заставляя меня хихикнуть. Мои кости болят от усталости, но я борюсь со сном, который пытается нахлынуть на меня. Я не хочу иметь дело с тем, что ждет меня во сне. Мне надоело драться с Сетракусом Ра в своих снах.

Мои мысли мечутся от Сары к Шестой, я надеюсь, они обе живы. Потом я думаю о Сэме. Я до сих пор не могу поверить, что бросил своего лучшего друга. Я сказал себе, что у меня не было выбора. Синее силовое поле, обессилило меня, так что возвращаться обратно было бы полным самоубийством. Независимо от того, насколько верно все, это по-прежнему чувствуется плохо.

Громкий щелчок газового насоса отвлекает меня от моих мыслей. Бензобак заполнен. Я глубоко дышу, глаза по-прежнему закрыты, чтобы насладиться последними секундами тишины, прежде чем Девятый вернется обратно в машину. Но тишина продолжается. Девятый не запрыгивает в машину и его голос слышен вдалеке. Я открываю глаза и оглядываюсь, но у насоса никого нет. Где он? Я осматриваюсь вокруг заправки. Ничего. Я сразу же начинаю волноваться. Я выхожу, Берни Косар спрыгивает позади меня, и закрывает дверь.