Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 1 - [6]
Вот с тех пор и бродит она по Руси, как пьяная.
И это уже космос. С человеком на борту.
Реабилитация. Как быстро мы оттаяли! Наш неокрепший либерализм посмеивался уже над ее качеством: над казенщиной полубумажек, даривших свободу убиенным, над мизерностью компенсаций семьям и пенсий выжившим, над убогостью хрущоб, где им предоставили… Но забывают, что бумажек-то гнусненьких этих надо было выдать, как и квартир, как и компенсаций, МНОГИЕ-МНОГИЕ МИЛЛИОНЫ! А тут еще кукурузу насаждать, в космос запускать, съезды созывать, догонять Америку по мясу и молоку. Звезды раздавать и получать, плотины в Африке строить, Белка, Стрелка, Гагарин… Вот что трудно теперь вспомнить, а тогда понять: он работал среди тех же людей, в том же сталинском окружении, где не могли и подумать, где не сомневались в системе и всякое сомнение продолжали считать преступлением. Свято верили. Суслов всегда под боком… Он работал с НИМИ и сам был из НИХ.
Критики не могло быть – могли быть только отдельные ошибки. Но и возможность признания ошибки была впервые осуществлена Хрущевым. Зато какую же он выбрал ошибку для начала! ОШИБКУ. ОШИБИЩУ. Самого Сталина.
Роль Хрущева нельзя преуменьшить, потому что невозможно преуменьшить Сталина, хотя бы как злодея. Сталин – не ошибка, это Хрущев был ошибкой. Ошибкой было появление у власти человека.
«Микоян рвет трубку…» Как искренне он радовался поговорить то с Кеннеди, то с космосом! Трубку вырвали. Ошибку устранили. С нечеловеком проще.
Рассказывают также, что когда это случилось, Хрущев не мог поверить, но зато тут же ПОНЯЛ. Он хорошо все это знал, и вот – размечтался, почил на лаврах, потерял бдительность… Оказавшись запертым на даче, где те же охранники уже не его, а от него охраняли, он все бегал по дорожкам сада своей стремительной легкой походкой, время от времени хватаясь за голову. Да, у него была именно такая – легкая и стремительная походка, которая как раз бывает у весьма толстых людей… Этого мы тоже не заметили, смеясь над его толщиной. Он бегал по саду и хлопал себя по лбу с возгласом: «Дурак! Не успел!» Что же он такое не успел? Предотвратить заговор?.. Поскольку метался он так ритмично и так непрерывно, как зверь в клетке, обеспокоенные родные попробовали его утешить. В том смысле, что многое все-таки успел… «Дуры! Бухарина реабилитировать не успел!»
Остается гадать, почему же именно Бухарина. Это для историка и политолога. Не думаю, что потому, что он хоть как-нибудь его жалел или ценил. Думаю, что Бухарин мог быть нужен для того, чтобы, не изменяя внешне идею коммунизма, свернуть шею и ленинско-сталинской догме о деревне.
Это была бы следующая по масштабам ОШИБКА. Но двух таких ошибок слишком много для одной исторической фигуры. И он затеял пробную: отменять ПАЙКИ, то есть спецобслуживание. А вот это уже была не просто ошибка, а – НЕПРОСТИТЕЛЬНАЯ. Все еще терпевший его, под гипнозом все еще сталинской власти генсека, аппарат именно этого ему не простил. То есть он за это ВСЕ ему не простил.
Впрочем, и это уже Высшая Справедливость, остался Хрущев жив, не объявленный врагом народа и не расстрелянный лишь потому, что сам же это подготовил разоблачением культа и реабилитацией. Такое было уже невозможно.
Оставалось выращивать помидоры.
Всем нам памятно, сколько Хрущев намудрил с сельским хозяйством. Но – талант не отнимешь. Был у него мужицкий талант, и выросли у него в огороде самые большие помидоры в округе, которыми он так гордился, что все не мог их собрать, ловя осеннее солнышко, все выбегал каждое утро смотреть, не стали ли они еще больше и краснее… Ладно, завтра соберу, думал каждый раз он, пусть еще повисят… И вот выходит старик в одно такое утро – а они уже черные: ночью случился заморозок. Рассказывают, что это горе он пережил гораздо сильнее своего снятия. Чуть ли не инфаркт, чуть не умер.
Умер он немногим позже.
Я видел его последнюю фотографию. Он очень исхудал. Он странно, я бы сказал, элегантно одет. На нем мягкая шляпа «борсолино» и пальто с пелериной. Он опирается на трость. Все это на нем вполне сидит. Уши у него практически не торчат. Черты лица сильные. И он смотрит на вас человеческим взглядом. Таким ясным, горьким, понимающим именно вас и прощающим.
И еще вышла Высшая Справедливость: его похоронили как человека. Не набальзамировали, не замуровали. Не сожгли. В землю. В Новодевичьем монастыре.
Андрей БИТОВ
Москва – Берлин, апрель 1994
Пролог
Ко мне давно обращаются мои товарищи и спрашивают (и не только спрашивают, но и рекомендуют), собираюсь ли я писать свои воспоминания, потому что я и вообще мое поколение жили в очень интересное время: революция, Гражданская война и все, что связано с переходом от капитализма к социализму, развитием и укреплением социализма. Это целая эпоха. Мне выпало на долю принимать активное участие в политической борьбе с первых дней моего вступления в партию. Я все время занимал какие-то выборные должности. Войны, Гражданская и Отечественная, внутренние события широко освещены в печати. Но есть и «белые пятна», которые многим непонятны. Да и мне они были долгое время непонятными. После смерти Сталина, когда мы получили возможность приобщиться к тем архивным материалам, которые нам были неизвестны, многое предстало в ином свете. Раньше было только слепое доверие, которое мы питали к Сталину, и поэтому все, что делалось под его руководством, освещалось как необходимое и единственно правильное. Когда же мы сами начали несколько критически мыслить, то стали проверять факты, насколько это возможно, по архивным данным.
Первые послевоенные годы Снова в Москве Вокруг некоторых личностей Один из недостатков Сталина Берия и другие Семья Сталина. Светланка Последние годы Сталина Корейская война. Дело врачей XIX съезд коммунистической партии страны После XIX съезда партии Экономические проблемы социализма в СССР Сталин о себе Смерть Сталина Мои размышления о Сталине. Еще раз о Берии После смерти Сталина От XIX к XX съезду КПСС После XX съезда КПСС Несколько слов о власти, о Жукове.
До и после мирного договора с Австрией Встреча с Аденауэром На женевской встрече лидеров четырех держав Визит в Великобританию Начало визита в США От Нью-Йорка до Айовы Вашингтон и Кэмп-Дэвид Визит во Францию Четырехсторонняя встреча в Париже Посещение Организации Объединенных Наций Джон Кеннеди и Берлинская стена Карибский кризис В Скандинавских странах.
Вторая книга воспоминаний Н.С. Хрущева посвящена взаимоотношениям с внешним миром, в первую очередь с ближайшими союзниками – Восточно-Европейскими странами и главным соперником – Соединенными Штатами Америки.Автор рассказывает о непростом становлении того, что сегодня мы называем Евразийским пространством: создании коалиции Восточно-Европейских и, до определенной степени, Азиатских государств, построении согласованной политики, направленной на улучшение жизни людей, о том, как закладывались основы совместной оборонной стратегии путем создания Варшавского договора (1955) и единого экономического пространства – Совета экономической взаимопомощи (1952).Особенно интересны свидетельства автора о том, как принимались решения в кризисных условиях.Фотографии для книги предоставлены Сергеем Никитичем Хрущевым.
Вячеслав Михайлович Молотов был Председателем Совета народных комиссаров СССР в 1930–1941 годах, народным комиссаром иностранных дел СССР в 1939–1949 годах. Он известен прежде всего как создатель «пакта Молотова — Риббентропа» накануне войны с Германией, однако роль Молотова в жизни Советского Союза при Сталине была намного больше, чем участие во внешней политике. В воспоминаниях Хрущева, Микояна и Кагановича приводятся свидетельства и факты на этот счет, — что же касается личности Молотова, то у каждого из авторов есть свое мнение о нем.
ЧАСТЬ II. ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА Тяжелое лето 1941 года Люди и события летом - осенью 1941 года 1942 год:от зимы к лету У руин Сталинграда Сталинградский поворот Дороги на Ростов Перед Курской битвой и в ее начале К Днепру! Киев снова наш! Освобождаем Украину Вперед, к Победе! Послевоенные размышления Дальний Восток после Великой Отечественной войны.
Доклад «О культе личности и его последствиях» (также известен как «секретный доклад Хрущёва на XX съезде КПСС») был зачитан Первым секретарём Президиума ЦК КПСС Н. С. Хрущёвым на закрытом заседании XX съезда КПСС, состоявшемся 25 февраля 1956 года.Доклад был посвящён осуждению культа личности И. В. Сталина, массовому террору и преступлениям второй половины 1930-х — начала 1950-х, вина за которые возлагалась на Сталина, а также проблеме реабилитации партийных и военных деятелей, репрессированных при Сталине.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.