Воспоминания. Том 1. Сентябрь 1915 – Март 1917 - [40]

И улыбка этой святой женщины превратилась в гримасу... Бедная, Она отвыкла от радостей: Ей так редко приходилось улыбаться...

Бесконечно тронутый лаской и вниманием Императрицы, я поцеловал протянутую руку и откланялся Ея Величеству.

Дорого, бесконечно дорого было для меня это внимание, эта чарующая простота, эта нежная приветливость, такая чистая, такая искренняя; но еще дороже было то доверие, каким наградила меня Императрица, и какое я увез с собою, с готовностью оправдать его ценою какой угодно жертвы...

Выходя из кабинета Ея Величества, я был похож на того, кто только что блестяще выдержал трудный экзамен... Я чувствовал, что духовно сроднился с Императрицей, что Ее мысли – мои мысли; я глубоко понимал Ее психологию и Ее точки зрения и вытекавшие из них взгляды и искренно разделял их. Однако, я не был уверен в том, какое впечатление вынесла Императрица из беседы со мною. Мне казалось, что многое было сказано, но еще больше оставалось недосказанным; что, хотя роль Думы и была отмечена верно, но что нужно было развить свои мысли настолько, чтобы установить взгляд на не как на тормоз для каких-либо начинаний, а, наоборот, как на толчок к этим начинаниям. Мне казалось, что интересы Думы настолько резко расходятся с государственными интересами, что война никогда не кончится, доколе деятельность Думы и ее многоразличных разветвлений, в образе всевозможных комитетов, обществ и союзов, не будет в корне пресечена, что вся деятельность Думы только опирается на войну, как на явление, оправдывающее ее преступные замыслы. При этих условиях, откладывать ликвидацию Думы до окончания войны казалось мне равносильным закреплению ее позиций, коими она завладела, передав прогрессивной общественности узурпированные ею функции государственной власти...

В гостиной ожидал меня С.П. Белецкий... На нем лица не было... Он страдал от нетерпения и думал, что о нем забыли... Аудиенция длилась полтора часа, если не больше... Увидав меня, С.П. Белецкий быстро вскочил и, следуя за вызвавшим его лакеем, успел на ходу сказать мне:

"Пожалуйста, подождите меня; будем вместе завтракать"...

Я кивнул головой в знак согласия и остался в гостиной, стараясь привести в систему все сказанное мною Ея Величеству... Мысли бродили на поверхности, и я не мог угнаться за ними...

Вдруг дверь кабинета неожиданно раскрылась, и в гостинной появился С.П. Белецкий...

"Видите ли, я не заставил Вас ждать так долго, как Вы меня", – сказал он, улыбаясь...

"Отчего же так скоро? – удивился я, – о чем же Вы говорили?.." "О Вас", – ответил С.П. Белецкий.

Я засмеялся и подумал, что верно он выдержал экзамен менее удачно, чем я.

Но Белецкий совершенно серьезно сказал мне:

"Нет, князь, я Вас уверяю, что Императрица говорила со мною только о Вас: Вы произвели огромное впечатление на Ея Величество; Вам предстоит широкое государственное поприще", – скороговоркою, ему свойственной, мягким, бархатным голосом проговорил С.П. Белецкий.

Мы вышли из дворца. У подъезда стояли две придворные кареты, какие должны были отвезти нас в большой Екатерининский дворец завтракать...

"За завтраком все расскажу Вам", – сказал С.П. Белецкий, садясь в карету. Через несколько минут мы входили в одну из прелестных комнат Екатерининского дворца, посреди которой стоял небольшой квадратный стол, покрытый белоснежной скатертью, накрытый на две персоны... Придворные лакеи ждали нас, выражая знаки почтительной предупредительности.

Видите ли князь, – начал Белецкий, садясь за стол, – новый Обер-Прокурор Синода, Волжин, плохо справляется со своей задачей... Выбор оказался неудачным... Но человек он недурной... Ему, вот, и подыскивают помощника, человека не только знающего самое дело, но и личный состав иерархов...

Вы в полной мере удовлетворяете этим требованиям... Вы человек, кроме того, молодой, и разъезды, в случае надобности, Вас не утомили бы. На Вашу кандидатуру уже указывали некоторые члены государственного Совета, и Ея Величество имела Вас в виду и желала лично познакомиться с Вами. Сегодня же Вы произвели такое исключительно благоприятное впечатление на Императрицу, что Государыня решила остановиться на Вас и совершенно определенно мне об этом сказала... Скажу Вам, что Ея Величество осталась в восторге от беседы с Вами и сказала, что Вы точно знали и все Ее мысли и повторяли их, и что Она во всем была с Вами согласна.

Разумеется, я дал о вас самый блестящий отзыв", – закончил Белецкий.

"В кредит, – ответил я, – ибо я даже не узнал вас: так мало мы знали друг друга"...

С.П. Белецкий улыбнулся и сказал:

"Нет, совершенно искренно... Вы гораздо больше известны в церковных кругах, чем Волжин... Если бы Императрица знала бы Вас раньше, то Волжина никогда бы не назначили Обер-Прокурором. Ваша кандидатура выдвигалась гораздо раньше, чем его... Вы, верно, даже не знали об этом?.."

"В первый раз слышу", – ответил я с удивлением.

"О ней стали говорить уже тогда, когда вы издали свои книги о Святителе Иоасафе... Да, кажется, и в Государственной Канцелярии Вы занимаетесь какой-то специальной церковной работой, я слышал... По крайней мере, в междуведомственных комиссиях по церковным делам Вы всегда были представителем Государственной Канцелярии, мне говорили"...