Воспоминания - [20]
Задание по портам было мало интересным. На паровую машину я обратил особое внимание и выполнил ее с большим вниманием. Руководитель, Пио-Ульский, относился к своим обязанностям очень добросовестно и старался разъяснить все мои затруднения. Тут было совершенно ясно видно, насколько качество работы студента зависит от интереса, проявляемого к заданию руководителем. Паровая машина, по сути дела, должна быть вне главного интереса будущего путейского инженера, а я затратил на этот проект больше энергии, чем на все прочие.
Кроме институтской работы, я занялся изучением французского языка. Поездка заграницу показала мне, как это знание необходимо не только для путешествий, но также и для чтения иностранных книг. Наши профессора учились в семидесятых годах, когда французская инженерная школа была передовой. Они иногда ссылались на французские книги и я решил научиться языку хотя бы настолько, чтобы читать французские технические книги. Три раза в неделю я брал урок разговорного языка и кроме того каждый день занимался один час дома. Таким образом к концу года мои познания языка значительно подвинулись. Мог читать без затруднений книги и хотя не очень хорошо, но мог по-французски объясняться.
Весной 1901‑го года произошли опять студенческие беспорядки, о которых я уже писал. Немало времени было потрачено на разговоры и на сходки. Потом Институт был на некоторое время закрыт и в начале мая я уехал на две недели домой. Отец перед тем продал свое имение и вся семья поселилась в нанятом доме в Ромнах. В мае, когда в Петербурге бывает еще холодно, в Ромнах — наилучшая пора. Рощи вдоль реки «Сухой Ромен» к этому времени уже зеленеют. Чувствовал себя прекрасно. Через каких‑либо шесть недель я должен был кончить Институт и начиналась новая жизнь!
Поездка заграницу произвела большие перемены в моих планах на будущее. Мечтал теперь не о практической деятельности, а о научной работе и решил посвятить себя преподаванию в Институте. Я оканчивал Институт, хотя и не первым, но в первом десятке и мог расчитывать, что найду при Институте какую‑либо работу. Написал об этом инженеру Ремезову, с которым работал в Купянске. Ремезов моих планов не одобрил. Он считал, что из меня может выйти неплохой инженер-практик. В возможности моего успеха в научной деятельности он очень сомневался.
К середине мая Институт вновь был открыт и мы, студенты, хотя и с большим опозданием, закончили наши работы и экзамены. Обычно при выпуске каждый год изготовлялся альбом окончивших студентов с профессорами. В 1901-ом году традиция была нарушена. Часть так называемых левых студентов отказалась участвовать в альбоме и снялась отдельной группой. Это был наш протест против корпоративного духа инженеров Путей Сообщения. Путейцы составляли как бы особую касту и не-путейцу было трудно делать карьеру на железных дорогах. Я тогда тоже отказался от альбома. Как бы мне хотелось иметь такой альбом теперь! Ведь пять лет жизни мы провели вместе в стенах Института. Но в молодости о таких вещах не думают и товарищей легко забывают.
По окончании Института мне предстоял год обязательной воинской службы. Подал прошение о приеме меня вольноопределяющимся в Лейб-Гвардии Саперный батальон, стоявший в Петербурге. Хотелось служить в Петербурге, чтобы не потерять связи с Институтом, где я надеялся впоследствии устроиться для преподавательской деятельности. Меня приняли в саперы. Служба должна была начаться в сентябре. Оказалось два месяца свободных и я решил вновь поехать заграницу. Странствовал на этот раз с Б. А. Бахметьевым, студентом четвертого курса нашего Института. Бахметьев интересовался гидро-электрическими установками и имел ряд рекомендательных писем для посещения этих установок и некоторых других работ. У меня особого плана не было и я с удовольствием присоединился к программе Бахметьева, тем более что он знал иностранные языки.
Мы начали с Берлина, где тогда была в процессе постройки городская железнодорожная сеть. Особенно нас заинтересовал сложный треугольник пересечения линий у Потсдамского вокзала и мы его основательно изучили. Из Берлина отправились на постройку Дортмунд-Эмского канала. Нам дали возможность ознакомиться с крупнейшими его сооружениями. Нас особенно заинтересовало «хэбе-верк» — сооружение для подъема судов из одного уровня канала в другой. Этим уменьшалось необходимое число шлюзов.
Из Дортмунда мы отправились в Кельн и оттуда пароходом в Кобленц. Тут мы остановились на три дня и совершили несколько экскурсий. Давно забыл я об инженерных сооружениях, которые мы посетили, а эти три дня в Кобленце хорошо помню. Я вырос в деревне. Город всегда оставался мне чужим. Для меня всегда было большим наслаждением выйти за город — в лес или в поле. Помню мы поехали в Баккара на горном берегу Рейна. Осматривали какие‑то руины. Потом ездили в Лорх, где происходит действие Тургеневского рассказа — Ася. После этого посещения я не раз перечитывал Тургеневский рассказ. Посещение Рейнского городка сразу придало какую‑то особенную яркость этому рассказу.
После Кобленца и Франкфурта мы отправились в Швейцарию. Здесь купили сезонные билеты на две недели и провели время в постоянных разъездах и в посещениях гидравлических установок и электрических железных дорог. Их тогда было немного. Помню, мы ездили по линии Станштадт-Энгельберг и по линии Бургдорф-Тун. В то время это были единственные примеры железных дорог с электрической тягой.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.