Воспоминания советского посла. Книга 1 - [180]
— Жалкие люди! Вот вы сидите, читаете, дышите, живете и не знаете самого важного и великого, что случилось в мире! Вы не знаете, что в России революция!
И я с молчаливым презрением оглядывал моих спутников по вагону.
Сойдя с подземки, я пустился почти бегом к дому, где жил П. В. Карпович, о котором я уже говорил на страницах этих воспоминаний. Я громко и решительно постучал во входную дверь. Заспанная горничная мне нехотя открыла.
— Мистер Карпович дома? — громко спросил я,
— Господи боже! — всплеснула руками горничная. — Да ведь уже час ночи! Он спит!
— Ничего, я его разбужу!
И к немалому ужасу горничной я помчался вверх по лестнице во второй этаж, где находилась комната Карповича.
— Петр Владимирович, вставайте! — кричал я, барабаня в запертую дверь комнаты.
— А? Что? Кто там? — раздался заспанный голос изнутри. Я назвал себя и забарабанил еще энергичнее. Наконец, щелкнул замок, и я очутился в комнате Карповича.
— Вставайте! Вставайте! — продолжал я восторженно, — в России революция! Царь свергнут! Армия восстала!
Карлович, полуодетый, вскочил с кровати и, сжав меня в своих железных объятиях (он был очень сильный человек) так, что у меня дыханье сперло, не то радостно, не то угрожающе прохрипел:
— Нет, вы не врете? Не мистифицируете меня? Это правда?
— Правда, конечно, правда! Вот, читайте!
И я сунул Карповичу несколько захваченных с собою гранок.
Он торопливо пробежал их и схватился за голову.
— Так это правда? — точно не доверяя своим глазам, в страшном волнении шептал Карпович. — Так это правда? Дожили-таки! Дождались! Ныне отпущаеши!..
— Идемте к Берзиным! — пригласил я его, — Я за вами приехал. Там все собираются.
— Сейчас! Сейчас!
Несколько минут спустя мы мчались на автомобиле по опустевшим улицам спящего Лондона…
У Берзиных собралось уже целое общество. Было человек двадцать, и подходили все новые и новые люди. Трещал звонок, хлопали двери, в тесных комнатах эмигрантской квартиры становилось все оживленней и шумнее.
O чем мы говорили в ту темно-туманную мартовскую ночь? Какие планы строили? Какие дали провидели? Какие желания высказывали? Какие клятвы давали?.. Я не берусь сейчас сказать. Знаю только, что в ту памятную мартовскую ночь мы все жили в каком-то особом мире, в котором человеку удается побывать лишь однажды в жизни. Это был мир революционного вдохновения, которое двигает людей на совершение невозможного.
Мы разошлись с первыми лучами солнца, приветствуя восходящее светило громкими возгласами:
— Да здравствует революция!
И крепко пожимая друг другу на прощание руки, все в один голос говорили:
В Россию!
Отклики в Англии
Весть о революции в Петрограде поставила на ноги не только нас, русских эмигрантов, прибитых волнами событий к берегам туманного Альбиона. Она упала, подобно сверкающему метеору, и в среду английского народа. И сразу же обнаружилось, что здесь на Британских островах, это великое историческое событие вызывает двойственную реакцию.
Господствующий класс встретил русскую революцию с весьма смешанными чувствами. С одной стороны, он был доволен, что от власти устранена романовская клика, которую он считал совершенно неспособной вести войну и которую он подозревал в желании заключить сепаратный мир с Германией. С другой стороны, он с большим беспокойством смотрел в перспективы будущего. Революция для каждого доброго английского буржуа — анафема. Революция же в разгар ожесточенной войны с могущественным врагом — анафема в квадрате. Две души боролись в груди британского господствующего класса и, пожалуй, чувство тревоги было сильнее, чем чувство удовлетворения. Все внимание руководящих кругов после февраля концентрировалось на вопросе: каково будет новое правительство? И как оно будет воевать: лучше или хуже старого? Ибо о таких вещах, как Октябрьская революция, в начале никто в этих кругах не думал, никто не считал возможным что-либо подобное.
Совсем иначе русскую революцию встретили левые круги в Англии, и прежде всего рабочие. Представьте себе человека, идущего в страшную бурю по длинной, убегающей в неизвестную даль дороге. Небо густо покрыто мрачно-свинцовыми тучами. Свищет пронзительный ветер, до земли пригибающий деревья. То гром гремит, то стремительно льются потоки дождя. И бедный путник, продрогший и промокший насквозь, собирая последние силы, с отчаянием в душе и с болью в окоченевшем теле, идет, шатаясь, вперед по бесконечной ленте дороги.
Но вдруг — о, чудо! — черный полог туч внезапно разорвался и сквозь образовавшееся пространство на потемневшую землю упал торжествующий солнечный луч! Вся природа сразу ожила, сверкнули алмазами орошенные дождем поля, зазеленел хмуро стоявший в тумане лес, заиграл синью далекий свод небес, мостом радуги осветился мрачный покров туч. С каким восторгом приветствует путник этот луч! С каким облегчением вглядывается он в прояснившуюся даль горизонта!
Примерно таково было впечатление, произведенное известиями о русской революции на передовые круги британской демократии. В течение двух с половиной лет все глубже и болезненнее закручивался винт мировой войны. Все тяжелее становились жертвы, все безысходнее узкий тупик, в который зашло человечество.
Вместе с тремя героями этой повести читатели отправятся в далекий, полный опасных приключений путь по странам Арабского Востока, через весь великий континент Африки, через Атлантику и Англию.В основу повести положен подлинный факт из эпохи второй мировой войны, но на страницах этой книги он несколько развернут и беллетризован.Перед читателями пройдут города Малой Азии и Египта, девственные джунгли Африки и шумный Кейптаун на мысе Доброй Надежды, затерянный островок в Южной Атлантике и огромный Лондон.Автор повести.
![Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]](/storage/book-covers/c0/c0ac0af4a510e37a820d44f8a62e3fa077d13b58.jpg)
В книге рассказано о первых советских дипломатических курьерах, в тяжелейших условиях выполнявших свою ответственную миссию. В течение ряда лет после установления Советской власти многие буржуазные государства не признавали официального статуса «красных дипкурьеров», подвергали их преследованиям, бросали в тюрьмы, натравливали на них бандитов. Широко известен подвиг Теодора Нетте. Роль связного с первой советской миссией в США успешно осуществлял Б. С. Шапик. Героически действовали в самых сложных условиях А. А. Богун, А. Х. Баратов, В. А. Урасов и другие.
Со страниц этой книги перед читателем встанет обаятельный образ выдающегося советского полководца Михаила Николаевича Тухачевского, безвинно погибшего в результате сталинского произвола. Люди, хорошо знавшие М. Н. Тухачевского, рассказывают о его жизненном пути и военной деятельности. Среди авторов воспоминаний – товарищи заслуженного военачальника по юношеским годам, по службе в царской армии, по гражданской войне, а также те, кто под его руководством работали над укреплением Советских Вооруженных Сил на протяжении последующих лет.Сборник подготовлен с участием Военно-научного общества при Центральном музее Советской Армии.
О с н о в н ы м мотивом, побудившим меня написать эти воспо минания, было желание на собственном примере показать, как люди старого поколения, выраставшие в условиях цар ской России, приходили к революции.
Иван Михайлович Майский – один из старейших советских дипломатов. Его книга «Испанские тетради» проливает свет на некоторые, доселе слабо освещенные в литературе аспекты борьбы на международной арене в преддверии второй мировой войны, беспощадно клеймит итало-германскую агрессию в Испании в период 1935–1939 гг. и разоблачает многочисленные дипломатические фокусы других империалистических держав, помогавших удушению Испанской республики. Автору особенно удались те главы, в которых он, основываясь на личных наблюдениях и своем богатом жизненном опыте, дает очень рельефные портреты многих западноевропейских политических деятелей того времени, раскрывает сложную механику так называемого лондонского «Комитета по невмешательству в испанские дела».
Автор книги работал в посольстве СССР в Англии с 1925 по 1943 год, долгое время был послом в Великобритании. Бесценные свидетельства очевидца всей предвоенной и начала военной политической карусели. Особенно рекомендуется тем, кто искренне считает, что злой Сталин отказывался от союза с добрыми демократами, ради дружбы с нацистами.Н.Стариков.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».