Воспоминания - [3]
“Ш[ор] составил известное Московское трио, с успехом игравшее в России и за границей. Ш[ор] выступал в Москве и провинции, как лектор по истории музыки, иллюстрируя лекции фортепианным исполнением. Ш[ор] популярен в Москве, как музыкальный педагог”[2].
В состав Московского трио входили: пианист Давид Шор, скрипач Давид Крейн (1869–1926), первая скрипка балетного оркестра Большого театра в 1900–1926 годах, и виолончелист Модест Альтшулл ер (1873–1963), которого после эмиграции в США в конце 1890‑х гг. заменил Рудольф Эрлих (1866–1924). Московский книгоиздатель и меценат Михаил Сабашников (1871–1943) в своих “Записках” отмечал “заслуженную известность” камерного ансамбля под руководством Шора среди московской и провинциальной публики: [грио] “насажда[ло] у нас в то йремя еще мало распространенную любовь к камерной музыке”[3].
Беллетрист и переводчик Татьяна Щепкина — Куперник (1874–1952), которой с детства любовь к музыке была так же свойственна, как и любовь к литературе[4], посвятила Шору одно из своих стихотворений.
Успех открывал Шору двери многих известных домов Москвы. Жена Льва Толстого (1828–1910), Софья Андреевна (1844–1919), приглашала его на семейные музыкальные вечера. Толстой вспоминает об одной из встреч с Шором в своих дневниках, отзываясь о нем как о незаурядном знатоке музыки, способном не только исполнять ее, но и умевшем ясно и доступно излагать воплощенную в музыкальном произведении идею.
“1893 г. 22 декабря.
На днях был тут музыкант Шор. Мы с ним говорили о музыке, и мне в первый раз уяснилось истинное значение искусства, даже драматического. Это будет первое из того, что я думал за это время”[8].
Вплоть до смерти Толстого Шор был частым гостем в его доме. О посещениях Шора вспоминают Софья Андреевна[9] и старший сын писателя, Сергей Львович (1863–1947).
Список ценителей музыкального дарования Шора можно продолжить, в их числе было много известнейших музыкантов и писателей того времени: русский философ и поэт Вячеслав Иванов[10] (1866–1949), писатель Федор Степун[11] (1884–1965), пианист и дирижер Большого театра (с 1919 г.), а затем Сток гольмской оперы (с 1941 г.) Исай Добровейн[12] (1891–1953), пианист и руководитель симфонического оркестра в Детройте (с 1918 г.) Осип Габрилович (1878–1936), художник Леонид Пастернак[13] (1862–1945) и многие другие.
В настоящее время имя Шора знакомо, пожалуй, лишь узкому кругу специалистов в области камерной музыки и исследователям истории еврейской культуры, для большинства оно практически забыто. Этот факт объясняется в значительной степени спецификой профессии музыканта — исполнителя: Шор не писал музыку, после него не осталось произведений, исполнение которых восстановило бы его имя для потомков, нет и звукозаписей с его исполнением, которые могли бы сохранить память о нем как о музыканте. Можно получить лишь опосредованное представление о его исполнительском мастерстве — по отрывочным воспоминаниям современников, что предполагает целенаправленный исследовательский поиск.
Между тем судьба этого еврейского музыканта, добившегося колоссального успеха и признания, — уникальна. Жизнь и творчество Шора вобрали в себя гуманистические идеалы русской, еврейской и европейской культур. Не раз публично заявляя о своем еврействе и активно участвуя в российском сионистском движении (и временами даже играя в нем ведущую роль), а также позже, живя в Палестине, Шор всегда подчеркивал, что культура еврейского народа немыслима без интеграции в ней других культур. “Духовное собирательство” было его кредо и символом его веры; именно такое поведение представлялось ему в наибольшей степени отвечающим высокой миссии артиста, педагога и сионистского деятеля. Его стремление сочетать в исполнительском искусстве еврейскую, русскую и европейскую музыкальную традицию было обусловлено его особым музыкальным восприятием мира — для него как музыканта достижение гармонии было важнейшим моментом творчества. На этом пути Шору приходилось как сталкиваться с предрассудками российской музыкальной элиты, очень неохотно принимавшей в свою среду евреев и пренебрегавшей еврейской музыкой, так и преодолевать непонимание части еврейской интеллигенции, считавшей, что с еврейской культурой можно обождать и что на данном этапе сионистское движение должно иметь ясную и “сравнительно легко достижимую цель”[14] — создание для евреев обеспеченного законом убежища в Палестине.
Этим проблемам, центральным для биографии Шора, ставшим неким стержнем, вокруг которого сконцентрировались основные события его жизни, посвящена данная статья, охватывающая три периода жизни Шора: российский, разделенный Октябрьской революцией 1917 года на дореволюционный (I) и послеоктябрьский (И), и палестинский (III). Каждый период рассматривается с различной степенью подробности. Основное внимание уделено первому периоду, освещающему то время, к которому относятся публикуемые в данной книге дневниковые записи, воспоминания, эссе и письма Шора. Данная работа — одна из первых попыток опубликовать
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Полина Венгерова, в девичестве Эпштейн, родилась в 1833 году в Бобруйске в богатой традиционной еврейской семье, выросла в Бресте, куда семейство переехало в связи с делами отца, была выдана замуж в Конотоп, сопровождала мужа, пытавшегося устроиться в Ковно, Вильне, Петербурге, пока наконец семья не осела в Минске, где Венгерову предложили место директора банка. Муж умер в 1892 году, и через шесть лет после его смерти Венгерова начала писать мемуары — «Воспоминания бабушки».«Воспоминания» Венгеровой, хотя и издавались на разных языках и неоднократно упоминались в исследованиях по еврейскому Просвещению в Российской империи и по истории еврейской семьи и женщин, до сих пор не удостоились полномасштабного научного анализа.
Марек Эдельман (ум. 2009) — руководитель восстания в варшавском гетто в 1943 году — выпустил книгу «И была любовь в гетто». Она представляет собой его рассказ (записанный Паулой Савицкой в период с января до ноября 2008 года) о жизни в гетто, о том, что — как он сам говорит — «и там, в нечеловеческих условиях, люди переживали прекрасные минуты». Эдельман считает, что нужно, следуя ветхозаветным заповедям, учить (особенно молодежь) тому, что «зло — это зло, ненависть — зло, а любовь — обязанность». И его книга — такой урок, преподанный в яркой, безыскусной форме и оттого производящий на читателя необыкновенно сильное впечатление.В книгу включено предисловие известного польского писателя Яцека Бохенского, выступление Эдельмана на конференции «Польская память — еврейская память» в июне 1995 года и список упомянутых в книге людей с краткими сведениями о каждом.
В книге собраны материалы, освещающие разные этапы отношений писателя Корнея Чуковского (1882–1969) и идеолога сионизма Владимира (3еева) Жаботинского (1880–1940).Впервые публикуются письма Жаботинского к Чуковскому, полицейские донесения, статьи из малодоступной периодики тех лет и материалы начатой Чуковским полемики «Евреи и русская литература», в которую включились также В. В. Розанов, Н. А. Тэффи и другие.Эта история отношений Чуковского и Жаботинского, прослеживаемая как по их сочинениям, так и по свидетельствам современников, открывает новые, интереснейшие страницы в биографии этих незаурядных людей.
Художник Амшей Нюренберг (1887–1979) родился в Елисаветграде. В 1911 году, окончив Одесское художественное училище, он отправился в Париж, где в течение года делил ателье с М. Шагалом, общался с представителями европейского авангарда. Вернувшись на родину, переехал в Москву, где сотрудничал в «Окнах РОСТА» и сблизился с группой «Бубновый валет». В конце жизни А. Нюренберг работал над мемуарами, которые посвящены его жизни в Париже, французскому искусству того времени и сохранили свежесть первых впечатлений и остроту оценок.