Воспоминания русского дипломата - [84]

, но она была немного холодная характером. Александр Дмитриевич был добродушный и с большим здравым смыслом, очень приятный человек. В это время их сыновья были еще детьми, и не показывались. Другой брат, Алексей Дмитриевич, незадолго до того женившийся на кн[яжне] Салтыковой, – тот самый, которого я с моего детства знал по Калуге, был директором Дворянского банка, в хорошей казенной квартире на Английской набережной, где была очень красивая витая лестница, не помню откуда в свое время вывезенная из Италии. – Он начал идти в гору по служебной иерархии. Третий брат, старый холостяк кн[язь] Николай Дмитриевич, которого все знали под именем Котя. Когда он был моложе, он был очень красив, но потом растолстел и обрюзг. Он был близкий Государю флигель-адъютант и казалось, ему предстояла блестящая придворная карьера. Он был очень добрый человек и, когда мог, помогал другим своим влиянием и связями. Все они были добродушные и приветливые, но с тем отличием петербуржцев от москвичей, что душа у них была на распашку до известного предела, и с открытым добродушием сочетался никогда не покидавший расчет и главное оглядка на двор и карьеру. Даже когда о Дворе никто не говорил, за большинством петербуржцев этого круга за спиной всегда чувствовалось притяжение Двора – он был средоточием помыслов, источников наград и карьеры, и люди и их положение, расценивались по степени приближения к этому центру.

Были и сестры: Варвара Дмитриевна Бибикова, «тетя Авочка», в молодости имевшая большой успех, в то время уже сильно sur le retour[150], муж ее Михаил Михайлович, un brave homme[151], но наружно немного хамоватый и как-то совсем не подходивший к семье Оболенских, которые его немного третировали: у них было два сына; старший был еще лицеистом и слишком похож был на отца, хотя не плохой малый. Старшая дочь Варуся, 18-ти лет, только что кончившая Смольный институт, миленькая своей свежестью – мы в то время были с ней в большой дружбе, впоследствии вышедшая за Бориса Ал[ексеевич] Татищева, и младшая прехорошенькая Даруся, лет 15-ти, с косами, потом вышедшая за Горчакова.

Другая сестра Мария Дмитриевна была замужем за Андреем Григорьевичем Гагариным. Она была маленькая, более всех, пожалуй, похожая на свою мать. Оба были очень милые и простые и не карьеристы. Он был по внешности, немножко блаженный, чудак; оба после свадьбы как-то были у нас в Калуге, проездом в деревню, и на всю жизнь сохранили воспоминание о нашей многочисленной дружной семье и всегда мечтали иметь такую. У них было много детей, мал-мал меньше, все мальчики, и одна девочка Соня{85}. Ей было года четыре, она была очень мила.

Ею восхищался обер-прокурор Синода Победоносцев, который был завсегдатаем у тети Долли. Он сажал ее себе на спину, и на четверинках катал ее по ковру. Еще была Елизавета Дмитриевна, долго не выходившая замуж, и уже немолодой вышедшая за Николая Ивановича Новосильцева, тоже немолодого и крайне флегматичного помещика, добродушного и милого. Он был неповоротлив, и другой кузен их Ив[ан] Мих[айлович] Оболенский прозвал его недвижимая собственность лизы Новосильцевой.

У тети Долли на этих семейных трапезах бывал также ее племянник Валериан Сергеевич Оболенский-Нелединский-Мелецкий. Он был старый холостяк, директор канцелярии министра внутренних дел, хороший человек, но недалекий и скорее бесцветный. Он был безупречный чиновник, и больше ничего. Помню, как однажды тетя Доля всегда очень любопытная и желавшая раньше других узнавать новости, приставала к нему с вопросом, кто будет назначен послом куда-то. Оболенский отмалчивался. Наконец, он приезжает к тете Долли и говорит, что хотел поделиться с ней интересовавшей ее новостью. Назначен такой-то. – Je vous remercie mon cher neveu, ответила тетушка, mais j’ai lu aujourd’hui cette nouvelle dans le «Правительственный вестник»[152].

К завтраку и после него по воскресеньям съезжались не только дети и родственники, но очень многие. Тут я видел и Победоносцева, и Тертия Ивановича Филиппова, и гр[афа] Алексея Павловича Игнатьева, киевского генерал-губернатора, и кн[язя] Сенди Долгорукова и многих других. Тетя Доля очень блюла карьеру сыновей и считала qu’il faut[153] поддерживать les связи.

У Валериана Сергеевича Оболенского была сестра – тетя Вера Голенищева-Кутузова. Муж ее одно время был в Берлине светским генералом при германском императоре, а потом гофмаршалом при императоре Александре III, у них была большая семья в то время еще не взрослых детей. Тетя Вера была необыкновенно родственна и приветлива.

В том же доме, что тетя Доля, внизу, проживал в этот год кн[язь]. Иван Михайлович Оболенский, родной племянник ее покойного мужа, впоследствии Финляндский генерал-губернатор. Как он мог дойти до такого высокого поста и из штатских внезапно превратиться в генерал-адъютанты – это своего рода загадка. Это было случайное engouement[154] Государя, которому понравились его мероприятия по усмирению крестьянского бунта в Харьковской губернии, где он будучи губернатором перепорол массу народу, вследствие чего на него было неудачное, по счастью, покушение, которое еще возвысило его шансы. Он был женат на Топориной