Воспоминания розы - [7]

Я слушала его, слегка улыбаясь. Я представляла себе жалобы родителей, которые сдали своих детей этим победительницам конкурсов красоты без опыта и образования…

Министр Г. в тот же вечер пригласил меня на ужин с важными официальными лицами. Революцию по-прежнему ожидали в среду. Женщины были очень красивыми, а еда — обильной. Едят в Буэнос-Айресе в три раза больше, чем в Европе. Мне очень понравилась эта поездка.

2 «Познакомьтесь с Антуаном де Сент-Экзюпери, он летчик»

Бенжамен Кремьё только что прочел первую лекцию в салоне «Любителей искусств». Там я познакомилась со сливками буэнос-айресского общества. Все говорили только о революции.

— Здесь все очень любезны, и я бы хотел остаться еще на несколько недель, но они начинают меня пугать этой своей революцией, — заметил мне Кремьё. — Похоже, их забавляют такие разговоры. Вероятно, они думают, что революция может обойтись без жертв. Я был солдатом во время последней войны и с тех пор не люблю свиста пуль. Я человек мирный, — добавил он, поглаживая бороду. — Кстати, вы не зайдете ко мне в гостиницу после обеда? Я хочу познакомить вас со своим французским другом, он очень интересный человек. Только не подведите, я буду вас ждать.

В холле гостиницы в честь Кремьё устроили коктейль, гости судачили о всякой всячине, но разговоры неизменно сводились к революции. Мне это стало надоедать. Начало даже казаться, что пресловутая революция запаздывает.

— Когда начнется, по-вашему? — спрашивал в шутку один.

— В четверг, готов биться об заклад, — отвечал другой.

Я посмотрела на часы и решила уйти, не предупредив Кремьё, опасаясь, как бы он не стал меня удерживать. Когда я уже надевала пальто, в холл отеля влетел очень высокий брюнет. Он двинулся прямо на меня и, ухватив рукав моего пальто, чтобы я не могла его надеть, сказал:

— Вы уже уходите, а я только что пришел. Останьтесь еще на несколько минут.

— Но я должна идти, меня ждут.

Подбежал Кремьё и, показывая белоснежные зубы в зарослях черной бороды, заявил:

— Да-да, останьтесь, это та самая встреча, которую я вам обещал. Еще на пароходе я предупреждал, что познакомлю вас с летчиком и что он обязательно вам понравится, потому что он обожает Латинскую Америку и говорит по-испански — плоховато, конечно, но все прекрасно понимает.

И, глядя на высокого брюнета, который все еще держал меня за рукав, Кремьё произнес, дергая себя за бороду:

— Учтите, она испанка, а когда испанки обижаются — это серьезно!

Брюнет был таким высоким, что мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть выражение его лица.

— Бенжамен, вы не предупредили меня, что здесь есть такие красивые женщины. Спасибо вам.

А потом, обернувшись ко мне, продолжил:

— Не уходите, садитесь вот сюда.

И подтолкнул меня, так что я потеряла равновесие и рухнула в кресло. Он извинился, но я и так уже не в силах была возражать.

— Но кто же вы? — наконец спросила я, пытаясь достать ногами до пола, так как оказалась буквально в плену у этого слишком глубокого и слишком высокого кресла.

— Извините-извините, — засуетился Кремьё. — Я забыл вас представить. Антуан де Сент-Экзюпери — летчик, авиатор, с ним вы сможете увидеть Буэнос-Айрес с высоты птичьего полета. А еще он покажет вам звезды. Ведь он так любит звезды…

— Я не люблю летать, — ответила я. — Я не люблю вещи, которые движутся слишком быстро. Не уверена, что мне понравится смотреть сверху на чьи-то макушки. И к тому же мне пора.

— Но у макушек нет ничего общего со звездами! — воскликнул высокий брюнет.

— Вы считаете, что головы слишком далеки от звезд?

— Ах! Возможно, у вас звезды в голове? — удивился он.

— Я пока еще не встретила мужчину, который бы увидел мои настоящие звезды, — грустно призналась я. — Но мы болтаем глупости. Повторяю вам, я не люблю летать. Даже когда я иду слишком быстро, мне уже не по себе.

Брюнет, не выпуская моей руки, присел на корточки рядом с креслом, казалось, он с интересом изучает меня. Мне было неловко, я чувствовала себя смешной — чем-то вроде говорящей куклы. Мне казалось, что слова, которые я произношу, теряют смысл. Его рука сжимала мой локоть, и я невольно чувствовала себя его жертвой, заточенной в этом бархатном кресле, из которого невозможно сбежать. Он продолжал задавать мне вопросы. Заставлял меня отвечать. Мне больше не хотелось быть объектом его внимания, я чувствовала себя глупо, но что-то не позволяло мне уйти. Я начала досадовать на свою женскую природу. Сделала еще одну попытку, как светлячок, выпускающий последний лучик света, мысли, силы.

Снова попытавшись высвободиться из кресла, я мягко сказала:

— Я ухожу.

Своими огромными ручищами он загородил мне путь:

— Но знайте, что вы увидите с борта моего самолета Рио-де-ла-Плата сквозь облака! Это потрясающе красиво, такого заката нет больше нигде в мире!

Кремьё прочел на моем лице ужас птахи, попавшей в силки. Он поспешил мне на помощь, произнеся сурово:

— Сент-Экс, она должна идти, ее ждут друзья. И я тоже вынужден вас оставить, у меня гости.

Но брюнет так и не позволил мне встать с кресла. Он сказал очень серьезно:

— Я пошлю своего шофера забрать ваших друзей, чтобы они тоже смогли понаблюдать за заходом солнца.