Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917 - [68]

Благодаря немцам активистам удалось организовать несколько этапных линий, по которым двигались, несмотря на нашу охрану, бежавшие пленные и активисты, направляющиеся в Германию.

Егерь Сихво (наш главнокомандующий армией) организовал этап от города Ювяскюля через Хаапавеск-Тервола-Карунги; егерь Якобсон из Нурмеса и Каяны через Халла-Пудасъярви-Ракуа и Эвер-Торнео. Пленные германцы, бежавшие с Мурманской дороги, переправлялись через Савукоски, а из южной Финляндии – через Кваркен.

На этапах работал ряд весьма осторожных работников. Однако, несмотря на это, начальник германско-егерского этапа в городе Кеми, он же хозяин постоялого двора «Осула», И. Хейсканен с проводником Винтером, начальник этапа Лаппо Виктор Косола (глава нынешнего Лапповского движения), полицейский Аальто, а также вербовщик магистр Руут и Сихво были захвачены русскими властями и отправлены для содержания в дом предварительного заключения. Купец Луккаринен, занимавшийся проводом пленных германцев, был повешен по приговору военно-полевого суда в городе Улеоборге.

Позже шпионская организация немцев сумела удержаться до начала 1917 года только в Выборге, когда и была нами ликвидирована, причем главному руководителю ее, Шмидгу, удалось бежать в Германию. До сих пор остался невыясненным вопрос, каким образом Шмидт мог прожить, будучи германским подданным, в районе крепости, состоявшей с первого дня на осадном положении…

Перейдем теперь к изложению того, в каком положении находилась наша разведка в Швеции и контрразведка в Финляндии.

Война нас застала и в этом отношении совершенно неподготовленными и не имевшими ни денежного отпуска в приличном хотя бы размере, ни подходящих работников. До войны в Финляндии стоял 22-й армейский корпус, на обязанности которого лежал сбор сведений о Швеции и наблюдение за настроением населения. В Финляндии существовало 13 управлений окружных воинских начальников и Управление коменданта города Торнео, обязанности которых по призыву и набору были приостановлены Манифестом от 22 октября 1905 года. Делать им было абсолютно нечего, так вот на них-то и была возложена обязанность еще в мирное время по наблюдению за прибывающими в край иностранцами, но это свелось в конце концов к простому отбыванию номера, что мне известно как бывшему воинскому начальнику. С объявлением войны штаб-корпуса разделили управления на две части, и так как в силу закона все чины управлений обязаны были знать оба местных языка, то и командировали их в различные пункты береговой полосы для организации разведки. Чины управлений в большинстве не были к этому подготовлены, а на организацию разведки были отпущены такие ничтожные суммы, что все свелось опять к отбыванию номера, и дело вскоре было основательно забыто. Впрочем, учреждения эти ничего и не могли бы сделать: население края с нескрываемым любопытством следило за каждым их шагом. При таких условиях работать было нельзя.

Между тем Швеция объявила мобилизацию. Необходимо было иметь верных и опытных агентов в этой стране.

Считалось, что главное руководство разведкой в крае принадлежит штабу войск, расположенных в Финляндии. Нужно было посылать людей. Стали искать надежных агентов среди русского населения края из числа давно в нем осевших. Выбор пал на бывшего телеграфного чиновника надворного советника Рублова, которого сейчас же отправили в Швецию. Агентом он оказался дельным, давшим ряд весьма ценных сведений. Затем послан был ряд местных уроженок, бывших в замужестве за русскими офицерами (госпожа Коптева и др.), которые тоже принесли известную пользу в силу своих родственных связей в Швеции, главным образом относительно перегруппировки шведских войск. Только этими агентами за границей и держался штаб войск, расположенных в Финляндии, так как другие сведения благодаря проступку Белостоцкого не только до него не доходили, но все наши агенты от высших штабов за границей считались проваленными. Трагичность положения заключалась в том, что наше командование до мая месяца 1915 года об этом предательстве даже и не догадывалось, а немцы, чтобы усыпить нашу подозрительность, периодически давали по почте сведения о своих агентах, являвшихся, конечно, ложными, но в то же время открывавших германцам тех агентов нашей разведки, которые ставились для наблюдения над ни в чем не повинными людьми, иногда, может быть, мешавшими немцам по каким-либо причинам. Благодаря почти полному отсутствию сведений о противнике произошло то, что все военные учреждения, работавшие по розыску, бросили в Финляндию своих агентов. Это были Главное управление генерального штаба, Морской генеральный штаб, штаб главнокомандующего 6-й армией и штаб Петроградского военного округа (в котором работа была поставлена образцово). Агенты этих учреждений, вскоре перемешавшись с агентами штаба войск, расположенных в Финляндии, и Финляндского жандармского управления, только затруднили и сбили с толку работу и работников.

Когда обнаружилось дело Белостоцкого, то начальник Финляндского жандармского управления переменил всех своих агентов, но тогда увеличилось и число розыскных учреждений, которые и взяли к себе на службу рассчитанных Финляндским жандармским управлением агентов. Летом 1915 года разведка штаба командующего флотом Балтийского моря была выделена из штаба и стала называться Оперативной канцелярией штаба командующего флотом. Во главе был поставлен инспектор телефонных линий в Финляндии, лоцманского и маячного ведомства подполковник Антон Николаевич Нордманн – личность, как нельзя более подходившая к той должности, которая была на него вновь возложена.