Воспоминания о Л. Д. Ландау - [143]

Курс «Теоретическая физика» после кончины Л. Д. Ландау и Е. М. Лифшица превратился в памятник, который они себе воздвигли. Те, для которых, подобно мне самому, Лев Давидович и Евгений Михайлович были коллегами и друзьями, мемориальная сторона Курса, если можно так выразиться, важна и дорога. Но для бесчисленных читателей Курс «Теоретическая физика» Ландау и Лифшица — это учебник и энциклопедия, это руководство к действию, орудие труда. Мы помним об этом, не забудем и не дадим забыть тем, кто недостаточно понимает значение Курса.

Сейчас, когда одной из основных задач, стоящих перед страной, является ускорение научно-технического прогресса, особенно широко обсуждаются вопросы о соотношении между фундаментальными и прикладными исследованиями, о месте и роли так называемой фундаментальной науки. Не буду развивать здесь хорошо известные и совершенно бесспорные положения о том, что прикладная наука и техника не могут нормально развиваться, а в широком плане даже и существовать без фундаментальной науки. Очевидно также, что фундаментальная наука — это проявление, плод определенных творческих способностей и потребностей человека, аналогично тому, как искусство и литература являются проявлением и плодом творчества и потребностью людей иного склада. То, что представляется здесь уместным, так это напомнить, что теоретическая физика — это как раз типичная фундаментальная наука. Обойтись же без теоретической физики не может ни одно прикладное физическое исследование, а в конечном счете и почти ни одна инженерная и естественнонаучная дисциплина — их корни уходят в физику, а значит, и в теоретическую физику. Отсюда очевидно, сколь важна роль теоретической физики — ее изучения и развития — для ускорения научно-технического прогресса. Ясна в этом деле и роль Курса Л. Д. Ландау и Е. М. Лифшица, по которому учились, учатся и еще долго будут учиться все физики, да и не только физики.

В свете сказанного не могу не заметить, что некоторые тома Курса выходят явно заниженными тиражами. Так, если тома I и II были изданы в 1973 г. тиражом в 70 000 экземпляров каждый, то том VI («Гидродинамика») выходит сейчас тиражом лишь в 36 ООО экземпляров[99]. И это несмотря на то, что не только тома I и И, но и вышедший в 1982 г. вторым изданием том VIII («Электродинамика сплошных сред») при тираже в 40 000 моментально был распродан. При этом дело не в нехватке бумаги. Главная редакция физико-математической литературы издательства «Наука», издающая Курс с любовью и на максимально доступном ей высоком уровне, готова была издать «Гидродинамику» любым тиражом за счет имеющегося общего лимита бумаги. Указанный же тираж установлен книготоргующими организациями на основе их совершенно порочной «системы» определения тиражей. Об этом уже много раз упоминалось в печати. На примере Курса Ландау и Лифшица полная некомпетентность тех, кто у нас определяет тиражи, особенно очевидна — известны же тиражи предыдущих томов Курса и то, как они быстро расходились. Но вместо того, чтобы руководствоваться этими очевидными показателями, исходят из «заявок», поступающих в магазины. Между тем подавляющее большинство читателей никаких заявок не подают (я и сам этого не делаю), а надеются пойти в магазин и купить нужную книгу. Находят же они в магазинах в большинстве случаев (имею в виду книги по физике и астрономии) сообщение о том, что книга продается только по заявкам или вообще распродана. Книги у нас очень дешевы, английские их переводы на Западе стоят в десятки, а то и в сотни раз дороже. Несомненно, дешевизна книг у нас— большое социальное завоевание. Но это завоевание становится лишь символическим, если книгу вообще нельзя купить, а она принадлежит к числу тех, которые нужно иметь у себя (нельзяже книгу, необходимую для повседневной работы, брать в библиотеке). Пора покончить с таким безобразием, и это можно сделать, ибо, повторяю, дело в первую очередь не в недостатке бумаги (зайдите в любой книжный магазин и вы увидите, сколько издано книг, тиражи которых были завышены, и поэтому книги остались нераспроданными), а в неумении и нежелании изучать спрос и определять тиражи со знанием дела, а не бюрократически.

Евгений Михайлович Лифшиц все время думал об улучшении Курса. В специальных тетрадках он записывал обнаруженные опечатки и различные замечания и соображения, которые можно было бы учесть при переиздании томов Курса. Всегда, когда я что-либо замечал в Курсе, требующее, на мой взгляд, уточнения или отражения, то немедленно звонил Е. М. Лифшицу. Так поступали, вероятно, и многие другие. Свои тетрадки Евгений Михайлович брал с собой и в отпуск, и в больницу. Когда незадолго до безвременной смерти Е. М. Лифшица я навещал его в больнице, речь, как и всегда, опять коснулась Курса, различных необходимых дополнений. Такое отношение к своему делу, глубокая ему преданность, является лучшим проявлением профессионализма. Молодые люди должны учиться на таких примерах.

Курс «Теоретическая физика» Л. Д. Ландау и Е. М. Лифшица прожил почти полвека, сейчас он в расцвете сил и еще не одно десятилетие может и должен служить свою службу. Для этой цели необходимо под руководством Л. П. Питаевского переиздать все тома Курса, конечно внеся в них необходимые уточнения, в большой мере уже намеченные Е. М. Лифшицем.