Воспоминания - [41]

Я много встречался и разговаривал с местными жителями о сражениях в местах, расположенных среди Сиваша. Читая книгу Малышкина «Взятие Днепра»^[206] и предисловие, утверждающее, что в этом романе имелся в виду «переход через Сиваш». <…> На первом плане красногвардейцы уже завязали бой по пояс в воде с белогвардейцами врангелевской банды, которые отступают, раненые, барахтаясь в воде, гибнут от натиска славной дивизии. Этот <…> находится в Доме Красной армии.

В 1928 году было организовано ОМХ (Общество московских художников). Первая выставка ОМХ была на территории Парка культуры и отдыха в большом круглом павильоне, очень удобном для экспозиции <…> участвовавших художников. С. Герасимов, давший ряд пейзажей и этюдов людей — бородатых крестьян, — очень красочно и правдиво изображенных, особенно на большой картине на фоне Волги при багрово-красноватом освещении заходящего солнца. Это излюбленные мотивы С. В. Герасимова. Н. М. Чернышев дал прекрасные вещи — этюды девочек-подростков — мытье белья, прямо превосходная вещь, которая по праву может иметь место в любом европейском музее. Осмеркин дал превосходные пейзажи со свойственной ему тщательной проработкой и большую вещь — портрет коммунист. <…> очень верно отражающая этот важный политический момент. Но есть и промахи! Не справился с фигурой коммуниста на первом плане. Вся вещь несколько однообразна по колориту. С. И. Петров, давший ряд композиций и рисунков карандашом итальянских горнорабочих. Про него Эфрос сказал: «Петров думает, что чем чернее, тем получается чернорабочее». Крымов выставил пейзажи с общей крымовской гаммой теплых тонов. Много было работ молодых художников. Из них можно отметить Мурашева, Тарасова, Фейгина и др.

Я выставил большую вещь «Степан Разин»^[207], для выполнения которой ездил на места, связанные с памятью Разина на Волге. Степан Разин изображен на утесе в виде стража отдыхающих его соратников, изображенных на заднем плане в палатках, весело проводящих остатки боевого дня при ярком закате солнца. С моей персональной выставки, о которой речь будет позже, она была куплена для фойе кино им. Степана Разина^[208]. Кроме этой картины я выставлял ряд этюдов Волги в селе Моркваши, в котором я провел лето 1928 года. Меня очень интересовали закаты солнца^[209]. Почти все вещи были написаны при закате: село Моркваши, «Завтрак на террасе» и др.

На некоторых вещах солнце написано прямо с натуры. От сей операции я чуть было не пострадал в смысле потери зрения. Период этой работы, в отличие от картин, выставленных на экспозиции АХРР, о которой я говорил выше, содержит в себе некую попытку восстановления резко прерванной линии формальных исканий, без которых искусство невозможно, какой бы темой оно ни было снабжено, и, наоборот, чем ответственнее тема, тем требуются более сильные средства выражения. Под лозунгом «за понятное искусство», «искусство для масс» не следует подразумевать, что это искусство не требует качества. Искусство, стоящее на низком уровне в смысле качества выполнения, не может действовать на зрителя. Оно не доходит до того места, с которого оно начинает свое действие. «Боярыню Морозову» Сурикова смотрят сотни тысяч зрителей не потому, что она очень исторически верна. Кто его знает, как это событие происходило, если бы его изображали средствами фотографии. На «Боярыню Морозову» Сурикова смотрят благодаря ее высоким качествам живописи и верят в историчность ее изображения потому, что Суриков слишком сам верил, что это было так, и силой живописи высокого качества утверждает, что это так.

Пусть зритель даже не подозревает, что он смотрит на живопись или качество исполнения, а смотрит изображения события, но все же он смотрит его благодаря высокому качеству живописи. Можно сказать антитезу, приведя другой пример, тождественный по сюжету: «Николай Пустосвят — спор о расколе» Перова^[210] с не менее патетически изображенными персонажами, но благодаря слабому, академически-скучному исполнению этой вещи с ее плоскодонной живописью ее смотрят холодно, вяло, без всякого интереса, без той любви к ней, которую проявляют к «Боярыне Морозовой» Сурикова. Можно еще привести такой пример из театра. Можно одну и ту же постановку одного и того же талантливого режиссера видеть в первом случае на фоне плохого оформления, а во втором случае на фоне хорошего оформления, и вы увидите большую разницу действия этих двух спектаклей, конечно, в пользу второго. Правда, в театре больше действия занимает хороший актер, а в живописи хороший актер — это хорошая живопись.

Живопись, ограничивающаяся только изображением точности сюжета или события, не придающая значения качеству выполнения, не есть произведение искусства. Ибо с понятием произведения искусства связано много вещей — мир эстетических понятий: пластика, гармония, пропорции, качество цвета, вкус, композиция, фактура поверхности холста и пр. Пусть не истолкуют досужие критиканы и желчные искусствознатели, будто я клоню к тому, что для живописи вовсе не необходим сюжет картины и идейная глубина, социальная работа, что для портрета не обязательно сходство и характер изображаемого. Доказательством тому служит моя посылка на любимейшего учителя Сезанна, трагедия которого заключалась в том, что он всю жизнь стремился