Воспоминания - [3]

Беззаботный сплошь и рядом по части фактов А. П. Извольский обнаруживает нередко и большую путаницу в политических партиях, смешивая, например, партию мирного обновления, во главе которой стояли князь Г. Е. Львов и Д. Н. Шипов, с партией правового порядка, которую неудачно пытался организовать: нынешний сменовеховец А. В. Бобрищев Пушкин.

Но, несмотря на все указанные недостатки, несмотря на пристрастие нашего автора ко всякого рода апологиям, начиная от апологии бывших царствующих особ и кончая апологией «поместкого дворянства», своей родни и даже убийцы Павла I князя Яшвиля (родственника Извольского) – воспоминания бывшего министра иностранных дел во многих отношениях представляют большой интерес. О многом мы узнаем из воспоминаний Извольского впервые. Многое, нам уже известное, он дополняет новыми интересными подробностями.

Большой интерес представляет, например, подробный рассказ Извольского о секретном договоре в Биорке. Правда, уже из «Воспоминаний» Витте мы знали в общих чертах историю того, как Николай II, состоя в союзе с Францией, заключил тайный, договор с Вильгельмом II., направленный против Франции. Извольские пытается доказать, что Николая II несправедливо обвинили «в тягчайшем преступлении – в измене своему союзнику Франции» и что. в действительности, договор в Биорке был направлен не против Франции, а против Англии. Но Извольский вынужден признать, что Николай II всегда рабски следовал советам Вильгельма и, плохо разбираясь в дипломатической игре своего кузена, был простой игрушкой в руках германского императора, соблазнявшего его титулом «адмирала Тихого океана», который очень льстил самолюбию Николая II. Подтверждает Извольский и то, что на конфликт с Японией толкнул Николая II Вильгельм, "который считал, что Германия будет в выигрыше и в случае поражения России, – так как Россия выйдет из войны обессиленной, – и в случае победы России, – так как внимание России в этом последнем случае будет отвлечено на Восток." Вынужден признать Извольский, что согласие царя подписать секретный договор в Биорке было не только большой политической бестактностью, но и большой глупостью. И единственное, что он находит возможным сказать в оправдание царя, это – то, что он подписал этот величайшего значения политический акт потому, что был бессилен противостоять красноречию Вильгельма II во время завтрака, хотя – спешит прибавить Извольский – вина во время завтрака было выпито немного.

Чрезвычайно интересен также рассказ Извольского, основанный на несомненных документальных данных, об инциденте в Догер-Банк, едва не вызвавшем войны между Россией и Англией. Читатели, вероятно, помнят, что сущность этого инцидента состояла в том, что адмирал Рождественский, отправляясь со своей эскадрой на Дальний Восток, открыл стрельбу по английским рыболовам, ловившим рыбу в нейтральных водах, приняв рыбачьи шхуны за японскую эскадру. Когда адмиралу Рождественскому было сообщено из Петрограда, что он ошибся, злосчастный адмирал заявил, что у него имеются несомненные доказательства, что он расстреливал именно японскую эскадру, а не рыбачьи шхуны. Оказывается, что эти несомненные доказательства адмирал Рождественский получил от знаменитого провокатора Гартинга-Ландезена, на которого была возложена задача осведомлять Рождественского во время его плавания о местонахождении японской эскадры. Вера в показания этого провокатора была так сильна, что Рождественский верил Гартннгу больше, чем даже русскому министерству иностранных дел, получившему возможность убедиться, что Рождественский ошибся, а Гартинг ввел Рождественского в заблуждение в надежде, невидимому, получить прибавку к своему провокаторскому жалованью за обнаружение неприятельских судов, там, где их не было.

Не мало интересного сообщает Извольский о секретных совещаниях Милюкова, секретных даже для его собственной партии – со Столыпиным, во время которых обсуждался вопрос об образовании кабинета в составе С. А. Муромцева, А. А. Муханова, кн. Г. Е. Львова, Д. Н. Шипова, И. Н. Милюкова и П. А. Столыпина. В книге Извольского приводится – кажется, впервые – и докладная записка царю, составленная H. Львовым и поданная А. П. Извольским, о необходимости конституционных реформ. Если верить Извольскому, записка эта произвела на царя большое впечатление, что не помешало ему продолжать править страной, «как при батюшке».

В воспоминаниях Извольского о Витте любопытно разоблачение, как Витте при помощи «золотого ключа» открывал «двери известных салонов в Петербурге».

Много интересного рассказывает, наконец, Извольский о знаменитом государственном контролере И. К. Шванебахе. Извольский не только подтверждает сообщения о сношениях Шванебаха с австрийским послом в Петрограде, но сообщает, что после каждого заседания совета министров Шванебах немедленно посещал австрийского посла и подробно информировал его о том, о чём шла» речь в секретных заседаниях совета министров, а посол сейчас же передавал об этом в Вену австрийскому министерству иностранных дел. Это не мешало Шванебаху слыть истинно – русским человеком, быть одним из столпов реакции и пользоваться благосклонностью Николая II. Вообще, при всём стремлении бывшего министра иностранных дел набросить на наше «недавнее доброе прошлое» легкий флер розового либерализма, книга его даёт не мало материала – помимо воли автора – для усвоения истинной сущности этого доброго старого времени, безвозвратно канувшего в-Лету. И хотя книга Извольского не даёт всего того, что она могла бы дать, она даёт достаточно много для того, чтобы стоило ознакомить с нею и русских читателей.