Воспоминания И. В. Бабушкина - [74]

Еще не все! Относительно кооперации наши Сипягины могут сказать, что они у нас разрешаются, и никаких особых препятствий против них нет. Они (Сипягины) все делали, дабы загадить благородную идею, и идут уже гораздо дальше. Так, недавно один жандармский ротмистр раз’яснял, что его превосходительство г. губернатор охотно разрешает и даже сочувствует артелям Левицкого, и потому-де рабочим этого опасаться не следует: преследовать, мол, за это не будут. А Святополк-Мирский тоже говорил: «Чего бы тут

(в Екатеринославе) не устроить какой-нибудь рабочий союз?» Не знаем, легко ли он разрешает теперь рабочие союзы? Впрочем, он человек предупредительный... Едва-ли мы ошибемся, если скажем, что правительство позаботилось своевременно извратить смысл кооперации, загадить благородную идею, а теперь, чувствуя приближение неизбежности рабочих союзов, оно старается направить их по руслу ошибок, неудач и тем парализовать их хорошие стороны. Таков смысл их неподдельного сочувствия. Поэтому приходится быть вдвойне осторожным и очень зорким, чтобы все подметить своевременно (советуем гг. московским профессорам, устроителям бесед с рабочими, вникнуть в эти слова. (Ред.). Вполне ли это удастся, сказать трудно.

Заканчивая свою статью, г. Дадонов говорит: «точно

также извне пришла на фабрику жажда света, культуры». Не думает ли г. Дадонов, что свет пришел на фабрику с военной службы? И что солдаты несут туда культуру? Если да, то очевидно, что у г. Дадонова и чертополох сойдет за шелковицу. Я же приведу такой пример: в настоящее время служит в солдатах один из бывших фабричных, который видел фабричный «бунт», да и сам не был простым зрителем; уходя в солдаты, он оставил после себя товарищей. Так вот пишет этот солдат: «я своего дела и тут не оставляю, и есть у меня таких же людей, как и я, человек десять»... Ага! оказывается, опять ларчик открывается просто и становится понятно, каким путем знание проникает в головы солдатиков. А нужно сказать—теперь из фабричных и заводских- рабочих попа-дает-таки на службу не мало людей, которые просят прислать им книжонок, да получше, а при случае—с оказией—и нелегальных послать. Вот что знаем мы, рабочие. Скажу еще вот что: из Иваново-Вознесенска высылают рабочих, не менее интеллигентных, чем Иван Фролов (о котором упоминает г. Дадонов), хотя, может быть, они и не занимаются стихами и вам известны не были. И все же в Иваново-Вознесенске остаются еще развитые рабочие, хотя сюда никаких неблагонадежных не пускают. Выходит даже некоторая аналогия (сходство) с университетом: как университет выпускает и высылает часть «света» и «культуры» в разные уголки России, так точно и Ив.-Возь'Гсенск рассылает со своими рабочими «свет культуры» во все концы России.

Рабочий из рабочих.

(Приложение к № 9 ,,Искры“).

СПРАВКА.

Бабушкин, Иван Васильев, крестьянин Вологодской губернии, Тотемского уезда, с. Леденского, проживал в С.-Петербурге по подложному паспорту на имя крестьянина Полтавской губернии Шубенко, привлечен к дознанию о «С.-Петербургском Комитете Российской Социал-Демократической Рабочей Партии» (Лит. А. 14 января 1903 г., за № 460) и содержится под стражей с 7-го января текущего года.

По обыску у Бабушкина отобрано: 11 экземпляров различных нелегальных брошюр, 6 экземпляров листков «Рабочей Мысли», воззвание «Царь в Курске», подушечка с краскою, шифрованная азбука, пузырек с бесцветною жидкостью, вылитой Бабушкиным во время обыска, копировальная и чистая писчая и почтовая бумага с конвертами.

На допросе Бабушкин не признал себя виновным в принадлежности к названному выше тайному сообществу и об’-яснил, что, будучи привлечен в г. Екатеринославе к дознанию по обвинению в государственном преступлении, в начале августа 1902 г. бежал из-под стражи, проживал в разных городах, в последних числах ноября того же года прибыл из Твери в С.-Петербург к своей сожительнице Прасковье Р ы-б а с и, добыв подложный паспорт на имя супругов Ш у-бенко, поселился здесь вместе с ней. Найденные при обыске нелегальные брошюры Бабушкин, по его об’дснению, получил для прочтения на пути следования в С.-Петербург от лица, назвать которое не пожелал, а листок «Рабочей Мысли» и воззвание «Царь в Курске» нашел за несколько дней до обыска в одной из петербургских пивных; шифрованную азбуку составил лично, но не употреблял с преступными целями; какая жидкость находилась в пузырке — не знает; вылил ее машинально под влиянием нервного возбуждения, в котором находился во время обыска.

Как видно из справки Департамента Полиции, приложенной к отношению от 12 февраля с. г. за № 536, Бабушкин в 1896 г. привлекался при С.-Петербургском Губернском Жандармском Управлении к дознанию о «Союзе Борьбы за освобождение рабочего класса». В разрешение этого дознания он был подчинен гласному надзору полиции в гор. Екате-ринославе, но скрылся и лишь 24 декабря 1901 года был обнаружен и задержан в Орехове, Владимирской губернии, где организовал «Орехово-Богородское отделение Соц.-Де-мократической Рабочей Партии», о чем было произведено самостоятельное дознание. Отправленный засим в гор. Ека-теринослав, Бабушкин был привлечен к дознанию об «Екате-ринославском Комитете Российской Социал-Демократической Рабочей Партии», а 29 июля 1902 г. бежал из-под-стражи. В разрешение двух последних дознаний предположено по совокупности, вменив в наказание предварительный арест, выслать Бабушкина в Восточную Сибирь на 5 лет.