Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина - [63]
Но то, что удалось ученым, оказалось невозможным для меня: в Бакинском порту отказались продать билет в Узун-Аду!
— Такой пристани нет, — ответила кассирша.
— Как — нет? — расхохотался я и, ссылаясь на знаменитых ученых, стал доказывать кассирше существование пристани Узун-Ада. Я говорил о заливчиках, о высоких барханах, обо всем прочем, что вычитал в книгах и мечтал увидеть.
— Отойдите от кассы, товарищ пассажир! — рассердилась кассирша, оборвав меня на полуслове. — Такую очередь собрали…
Я обернулся. Позади толпились люди. Они хмуро поглядывали на меня, ожидая, когда я отойду от кассы. Какой-то седобородый дед из самого конца очереди потрясал суковатой палкой. Испытывать чужое терпение я не рискнул, от кассы немедленно отошел, но от Узун-Ады не отказался.
«Карта — великий подсказчик» — учит важнейшее правило путешествий. Примостившись у окна, я раскрыл карманный атлас и углубился в розыски Узун-Ады. Тщательно обследовал все восточное побережье Каспия — от Гурьева до Гасан-Кули у нашей границы с Ираном. Проверяя себя, на всякий случай пробежал глазами по северному и западному побережьям, даже по южному, — уже иранскому берегу Каспия. Узун-Ады нигде не было!
Что это могло значить? Морские пристани — не иголки, чтобы исчезать бесследно. Железнодорожные станции — тоже. Что будет с пассажирами, если они соберутся в незнакомый город, а его и след простыл?
Как бы там ни было, но я оказался в серьезном затруднении. Не переименована ли пристань, где высаживались мои предшественники — знаменитые ученые? Но тогда кассирша знала бы о переименовании и продала билет, хотя бы Узун-Ада называлась иначе.
Потом я подумал, что пристань могли затопить морские волны. Именно так они поступили с караван-сараем, по-нашему гостиницей, построенной в Баку семь столетий назад; развалины этого караван-сарая до сих пор виднеются из-под воды в Бакинской бухте. Но в то время уровень Каспия поднимался, и море, увеличиваясь в размерах, наступало на сушу. А за последние три четверти века уровень воды в Каспии снизился на два метра, и море отступило от суши…
Тут все словно бы прояснилось. Конечно, Каспий отступил от Узун-Ады, заливчики пересохли, и пароходы перестали туда заходить. Но тезка пристани, железнодорожная станция Узун-Ада, должна быть на старом месте, пусть далековато от моря, но по-прежнему среди высоких барханов. А раз так, до нее можно добраться хотя бы посуху. И я достал из сундучка «Расписание пассажирских поездов», купленное еще в Мурманске. Увы, в списке железнодорожных станций Узун-Ады тоже не было! И пристань и станция бесследно пропали…
Пришлось взять билет до Красноводска. Повторить путь знаменитых ученых мне не удалось.
Я был огорчен, но не сдался. «Захар Загадкин непременно раскроет тайну Узун-Ады», — так утешал я себя, поднимаясь по трапу на палубу теплохода. А на судне меня ждал седобородый дед, которого я приметил еще в очереди у кассы.
— Опоздали, молодой человек! — сказал он.
— Где ж опоздал, дедушка? До отплытия еще пять минут…
— Не на теплоход, а в Узун-Аду! Теперь туда не попадете: поздно хватились, молодой человек…
Где были плотники?
Старички полвека работали на различных строительствах и о чем только не вспоминали: о горах и степях, о тайге и пустыне! Вот один из их рассказов, по-моему, интересный, хотя и загадочный.
— Давным-давно, лет тридцать пять назад, плотничал я где-то неподалеку на большом
— Понятно-ясно, Петр Иванович, — отвечает Иван Петрович. — А что ты делал на том острове?
— Десятка три домов выстроил. Ну работенка была, доложу тебе! На острове вечный сквозняк, да не простой, а песчаный. Положишь под рукой рубанок, чуток недоглядел, и нет рубанка — песком засыпало! Островные люди горный воск из руды добывали, так им совсем туго приходилось. Кругом пекло, с тебя семь потов льется, а по песку большие черные котлы расставлены, под ними огонь пылает, к небу густой дым валит. И полуголые закопченные люди чугунными ложками руду в котлах помешивают! Когда их увидел, подумал, что в преисподнюю попал, — с малолетства я в церковноприходской школе учился, и эту преисподнюю поп показывал нам на божественных картинках. Так и островные люди, словно черти в аду, горный воск варили, разве что рогов и хвостов у них не было… Ясно-понятно, Иван Петрович?
