Воспоминания - [2]

И в местности перед северо-западной частью Карпат положение было очень напряженное. Правда, натиск русских к этому времени несколько ослабел, но нельзя было рассчитывать на то, чтобы эта передышка оказалась длительной.

Австро-венгерское наступление со стороны южного Тироля должно было быть остановлено ввиду поражения на галицийском фронте. Итальянцы также перешли в наступление на фронте Изонцо. Эти бои поглощали большое количество австро-венгерской армии, со славой бившейся там в тяжелых условиях против превосходных сил противника.

Ввиду общего положения и временных затруднений большое значение имели также военные операции на Балканах. Начатое болгарами в Македонии наступление должно было остановиться после первых успехов… Политическая цель — удержать Румынию от участия в войне — не была при этом достигнута.

В это время успех всюду был на стороне наших противников. И надо было ожидать, что они постараются использовать положение. Перспектива, быть может, близкого и успешного окончания войны заставляла наших врагов на всех фронтах напрягать свои силы и приносить тяжелые жертвы. На карту становилось все, чтобы нанести смертельный удар силам серединных держав.

Свободные в данное время резервы немецкой и австро-венгерской армии были незначительны.

Пока на угрожаемой трансильванско-румынской границе стояли только слабые посты, а внутри Трансильвании отдыхающие австро-венгерские дивизии, частью совершенно небоеспособные.

Созданные или создаваемые там новые отряды были слишком слабы, чтобы сколько-нибудь серьезно противодействовать румынскому нападению на страну. Условия на южном берегу Дуная были для нас в этом отношении благоприятны.

Вновь образованная армия из болгарских, оттоманских и немецких частей только еще собиралась в болгарской области, пограничной с Добруджей, и вверх по Дунаю. Здесь было всего семь дивизий очень различной силы.

Это было все, чем мы располагали у румынской границы. В дальнейшем силы должны были пополняться либо переброской с других фронтов, либо образованием новых дивизий. Но для того и другого создавшееся положение было неблагоприятно, так как замена одних частей другими грозила серьезными последствиями.

Длительность боев на всех фронтах обширного театра войны вызывала такой колоссальный расход патронов и оружия, который мог стать для нас непосильным.

Политическое положение

Я должен изложить мое впечатление не только от общего военного положения, но и от политического. Начну с положения в нашем собственном отечестве.

В то время когда мне было поручено руководство операциями, я считал настроение моей родины если не близким к отчаянию, то во всяком случае подавленным. Несомненно, что военные события последних месяцев внесли разочарование. К этому времени усилилась нужда в самых необходимых предметах потребления. В особенности страдало среднее сословие от необычно неблагоприятных для него хозяйственных условий. Средства к жизни становились все скуднее, перспективы на урожай были не блестящие.

Объявление войны Румынией при таких обстоятельствах требовало еще большего напряжения наших сил. Но родина, казалось, готова была выдержать это. Нельзя было, однако, предсказать, долго ли продержится это настроение. Течение военных событий ближайшего времени должно было быть решающим.

Что касается отношений Германии к своим союзникам, то мы, по утверждению вражеской пропагандистской прессы, безгранично царили над ними. Говорили, что мы держим, так сказать, Австро-Венгрию за горло. Нельзя было более исказить действительное положение вещей. Я думаю, что нигде слабость Германии по сравнению с Англией не проявлялась яснее, чем в политическом влиянии того и другого государства на своих союзников.

Если бы, например, официальная Италия когда-нибудь осмелилась открыто заявить о своих миролюбивых склонностях, без позволения британцев, то Англия в каждый момент могла бы попросту голодом заставить своих союзников продолжать намеченную политику. Такой же сильной и, безусловно, властной была позиция Англии по отношению к Франции. Независимой была только одна Россия, но политическая самостоятельность этого самодержавного государства была стеснена финансовыми и хозяйственными отношениями. Насколько менее благоприятно было в этом отношении положение Германии! Какими политическими, хозяйственными или военными средствами обладали мы, чтобы поставить препятствия отпадению какого-нибудь из наших союзников? Поскольку эти государства не были связаны с нами свободной волей или страхом за свое существование, мы не имели силы удержать их. В этом, с моей точки зрения, была слабая сторона нашего положения.

Перехожу к отдельным союзникам.

Внутренние политические отношения в Австро-Венгрии стали критическими в лето 1916 года. Тамошние политические руководители незадолго до нашего прихода в Плесс признались нашему правительству, что Дунайская монархия не выдержит больше военных и политических неудач. Слишком велико было разочарование. Отступление после многообещающего наступления на Италию, быстрое крушение сопротивляемости на галицийско-волынском фронте возбудили в массе австро-венгерского народа большой пессимизм и недоверие. А это нашло отзвук в народном представительстве и руководящих кругах Австро-Венгрии. Уже не первый раз к нам доходили отзвуки подобных опасных настроений. Слишком мало было там доверия к себе. Не умели объединить собственные силы, а потому и не верили в их величину. Я, конечно, признаю, что политические затруднения двуединой монархии были бесконечно значительнее, чем затруднения нашего объединенного отечества. Вопрос о средствах к жизни был также очень серьезен. В особенности терпели нужду немецко-австрийские области. В общем, не было, по моему мнению, основания не доверять верности Австро-Венгрии как союзника. Однако все же надо было позаботиться, чтобы страна была освобождена как можно скорее от тяготившего ее гнета.