Воспоминания - [112]

Вечером к нам пришел в гости чиновник П., который был здесь инкогнито, в поисках контрабанды. Дело в том, что бухарцы скупали у рабочих на царских золотых приисках золотую пыль и золотое мелкозерье и затем провозили их тайно через таможню. П. конфисковал недавно бочонки с медом, в которых было спрятано золото. Вот почему бухарцы повторяли как пословицу, что покупают русский мед, потому что он такой сладкий. Долгое время они пользовались этой хитростью, пока их не раскрыли.

4 сентября я выехал из Троицка, пересек прекрасный и живописный край. Чтобы отыскать моих топографов, проделал 102 версты и заночевал в Тунготарове, у одного башкира. Его жилище напомнило мне болгарские дома в Румелии; особенно это касается камина (здесь называемого чувалом), который топят огромными поленьями.

5-го я проехал 115 верст. Дорога была гористой, склоны холмов поросли молодыми березами и елями; я не встретил ни старых деревьев, ни густого леса. Справа от меня осталось несколько озер. В районе Троицка и Челябы много озер самых разных размеров.

6-го было очень холодно, шел снег и дул сильный ветер. Мне нужно было найти моих офицеров-топографов, поэтому я продолжил поиски, проехал много деревень до Кундравы, большой красивой деревни и станицы с церковью на озере. Затем поехал через горы и окольным путем добрался до Чебаркуля (всего 105 верст). Здесь была штаб-квартира командира казачьего полка полковника Росси. У него я и остановился. Хозяин дома и его супруга, любезная, образованная полька, дружески приняли меня. Чебаркуль — также большая деревня и станица (т. е. он населен крестьянами и казаками). Он расположен на большом озере, имеет новую каменную церковь. Мы совершили прогулку по деревне и вдоль озера. Как заверил меня полковник, крестьяне и казаки живут здесь зажиточно; особенно много у них домашней птицы; бесчисленное множество гусей и уток резвилось на великолепном озере. Отсюда мой путь лежал в Миасс. Я ехал по живописной местности, дорога была хорошая. В Миасс я прибыл уже ночью. Остановился я у капитана Богуславского, того самого, который в 1841 г. ходил вместе с подполковником Бутеневым в Бухару и сопровождал меня до Яксарта. Он был холостяком и принял меня с истинно русским гостеприимством.

Золотые прииски на Урале. 8-го, поднявшись рано, я увидел перед собой восхитительное озеро, образованное запруженной речкой Миас. В лучах утреннего солнца восхитительный вид имели и близлежащие горы. Я не мог оторваться от этой чудесной панорамы, и Богуславский насильно оттащил меня от окна, чтобы накормить превосходным завтраком и. представить мне своего товарища по службе поручика горного корпуса Мостовенко. Последний потом сделался моим чичероне и показал мне все достопримечательности Миасса и его окрестностей.

Красивое здание конторы было весьма просторным и обставленным с большим комфортом. При нем находились оранжерея и большой сад с великолепным павильоном на озере, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Мы осмотрели дамбу, очень солидную, которая перегораживала реку и образовывала озеро; затем побывали в музее, где были выставлены замечательные образцы минералов и кристаллов. Мне, как гостю, предложили оставить запись в книге, где уже имелись автографы многих геологов и ученых, побывавших на золотых приисках Миасса. В книге имелась и запись А. Гумбольдта, который останавливался здесь в 1830 г. во время своего путешествия через Алтай в Сибирь. Кроме того, мне показали недавно добытые самородки и золотой песок. Общая добыча достигает здесь около 50 пудов в год. Отсюда меня повели в школу, в госпиталь и в аптеку, и везде я видел образцовые порядок и чистоту; вообще, я убедился в том, что горные инженеры здесь, в Миассе, хорошо устроились. Во время наших прогулок мой чичероне сообщил мне, что он приходится двоюродным братом моему бывшему спутнику в путешествии по Туркмении поручику Михаилу Фелькнеру, который является теперь начальником Кусинского металлургического завода, в 30 верстах севернее Златоуста, и ждет моего прибытия. Затем он добавил: «Вы, дорогой полковник, уже давно всем известны в нашем горнодобывающем районе по рассказам моего двоюродного брата о ваших путешествиях в Турцию, на Кавказ и особенно в Туркмению, а также о вашем пребывании с ним в Астрахани в 1835–1837 годах. Я уже сообщил ему о вашем приезде».

9-го мы отправились на золотые прииски в Каскино, которыми заведовал поручик Мостовенко. В уютной квартире поручика нас радушно встретила его молодая красивая супруга.

Здесь я впервые наблюдал процесс промывки золота. На тачках песок подвозится к деревянным лоткам, которые поставлены с некоторым наклоном для стока воды. Лотки огорожены с трех сторон рамкой (стенкой) высотой от 6 до 8 дюймов; по открытой наклонной стороне стекает вода с гравием и крупным пескам. Над каждым лотком находится медный кран, струя воды из которого льется на высыпаемый песок. Струю можно регулировать по желанию золотопромывщика. Под навесом, открытым со всех сторон, в два ряда установлено около ста таких лотков; между ними находится желоб, по которому отводятся гравий и песок. Оба ряда лотков расположены, естественно, друг против друга и наклонно к желобу, с тем чтобы могла стекать вода с гравием и песком. Над каждым лотком устроены к тому же грабли с длинными вогнутыми зубьями, приводимые в действие простым механизмом. Они быстро двигаются взад и вперед, разрыхляя гравий и песок на лотке. В это время рабочий натравляет на гравий струю воды, регулируя ее подачу. Таким способом смываются крупные куски породы, и в конце промывки на дне лотка остается лишь черный лесок, в котором находятся крупицы золота, определяемые по блеску. Черный песок теперь осторожно смывают, а крупицы золота передают стоящим тут же чиновникам, которые осыпают их в большие железные копилки. Эти копилки устроены так, что из них не высыпается ни крупицы золота, если их даже перевернуть. Вокруг промывочных лотков стоит многочисленная охрана, следящая за тем, чтобы рабочие не утаили даже мельчайшую крупинку золота. После окончания работы рабочих обыскивают; однако еще нередко случается, что они очень ловко утаивают мелкозерье, которое потом продают подпольным скупщикам за полцены. Краденое золото, как уже говорилось выше, перевозится затем контрабандой в Бухару. Промывкой золота здесь занимаются и зимой — в просторных утепленных помещениях. В окрестностях каждого такого золотого прииска насыпаны целые холмы промытого гравия и песка, в которых, возможно, еще остаются крупинки золота. Ежедневно вечером намытое золото приносят в контору управляющего, где его тщательно взвешивают, а потом ссыпают в большие железные сосуды, хранящиеся в закрытых и хорошо охраняемых помещениях. Каждую зиму из Миасса в Петербург в сопровождении горного офицера отправляется караван с золотом, добытым на всех уральских золотых приисках. Там оно поступает в императорскую казну.