Воспоминания Андрея Михайловича Фадеева - [162]

Обыкновенные мои занятия в этом году были те же, как и в предшествовавшие последние годы, и меня не отягощали; напротив, если бы у меня вдруг прекратились все служебные дела, то по утрам я непременно бы скучал. Кроме обязательных заседаний в Совете, я занимался крестьянскими делами по Ставропольской губернии. Главное из них в 1862 году было почти приведено к окончанию. За производство его в Главном Управлении я получил золотую медаль. Что же касается до Закавказского края, то в нем дело это пребывало почти в совершенном застое до прибытия в 1863 году Великого Князя. Собирались только предварительные сведения, послужившие материалами к занятиям 1863 и 1864 годов.

Весна открылась рано, и жары начались уже с марта. Качнется с этого года я перестал ездить в церковь к заутрене на Пасху, из опасения, чтобы не сделалось обморока, к чему, при жаре и особенно духоте, я всегда имел наклонность.

С некоторых пор Тифлисскую публику усиленно занимали сплетни и подметные письма против правительственных лиц и их распоряжении. У нас, в России, во всех городах есть большое стремление к пустой болтовне, вымыслам и распусканиям ни на чем не основанных слухов; но в Тифлисе это влечение существует по превосходству. Почти каждый день на армянском базаре собирается много народу, который этим только и занимается. Иногда в пасквилях попадалась и доля правды, но она поглощалась массою нелепостей.

В июне я выехал с детьми в Боржом. Препровождение времени там было почти то же, что и в прошлом году, кроме того, что и в Боржоме не обошлось без неприятностей от различных глупостей и сплетней, от коих нигде нельзя укрыться. Возмущали меня также вести об усилении смут в Польше. По поводу этих смут, много было разговоров у нас с Сутгофом, который тоже их крайне не одобрял. В августе привязалась ко мне серьезная болезнь, напугавшая детей моих, однако продолжавшаяся недолго. К концу месяца я поправился, и в первых числах сентября наступившие сильные холода заставили нас ранее обыкновенного поспешить переездом в Тифлис.

Сбивчивые и неопределенные слухи о том, возвратится ли князь Барятинский в Закавказье или нет, продолжались по прежнему. Известия, получавшиеся от лиц, сопровождавших его, часто противоречили одни другим, и положительного ничего не выяснялось. 9-го сентября дочь моя Екатерина повезла в Москву своего старшего сына Сашу, чтобы поместить его в учебное учреждение для окончания его воспитания. Бедный мальчик крепко грустил и был сильно огорчен и расстроен при расставании с нами, да и я также, не надеясь более с ним увидеться.

В октябре приехал в Тифлис принц Альберт Прусский, брат короля Фридриха Вильгельма. В дальнейшем путешествии его по краю ему сопутствовал прикомандированный к нему сын мой. В это же время я удостоился новой награды, Владимирской звезды 2-й ст.; а зять мой, Ю. Ф. Витте, Станиславской ленты. Я уже заявлял, что в моей юности меня особенно прельщал Владимирский крест, о звезде же не дерзал и помышлять. Теперь же значение ее для меня заключалось только в том, что начальство не забывает прежней моей службы; за настоящую же, которая меня так мало тяготит, едва ли я заслужил эту награду.

Между тем начали распространяться достоверные слухи о скором возвращении князя Барятинского, определяли день его приезда, казалось, на этот раз, несомненно. А в ноябре неожиданно получено сведение о болезни его на возвратном пути в Вильне. Потом, еще была получена телеграмма о облегчении болезни и скором выезде князя в Тифлис. Но это не совершилось. 15-го декабря, положительное сведение известило об увольнении фельдмаршала князя Барятинского от звания наместника Кавказского и главнокомандующего Кавказскою армиею, и о назначении на его место Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича. Сначала это сведение появилось в газетах, а затем, 21-го декабря, получено официально. Вместе с тем, получены известия о тяжкой болезни князя Барятинского в Вильне. Не знаю как другие, а я с сыном крепко грустили о том.

Так окончился для нас 1862-й год. Состояние моего здоровья не ухудшилось, только слабость по вечерам начала как бы усиливаться и напоминать слова Апостола Павла: «стареющее и ветшающее близь есть ко нетлению». Да будет воля Божия. Накануне дня, принесшего весть об увольнении князя и назначении Великого Князя, я видел во сне покойную Елену Павловну, необыкновенно ясно и живо. Со времени ее смерти хотя я видал ее во сне много раз, но всегда как бы туманно; теперь же ее поразительно живой образ более походил на видение, нежели на сновидение.

В новый, 1863-й год, я еще мог выстоять обедню и молебен в соборе. Служебные дела следующих двух месяцев состояли в обычных занятиях по Совету. Занятия по делам службы, так же как и по своим делам, казалось мне, шли не так гладко и стройно, как бывало прежде. Покамест, я еще постоянно посещал заседания Общества распространения православного христианства, происходившие у экзарха; я продолжал возлагать на это Общество большие надежды. Я доныне числюсь членом здешних обществ — географического и сельского хозяйства — с самого их учреждения; но туда я уже давно не заглядывал, даже в годовые, официальные собрания