Воспоминания адъютанта Паулюса - [44]

— Вот, кстати, письмо Главного командования сухопутных сил, которое гнет в ту же сторону. По инициативе Гитлера должна быть утверждена «Сталинградская медаль» по образцу Крымской и Нарвикской медалей. Армии приказано не позже 25 ноября представить предложения об оформлении этого памятного знака.

В эту минуту вошел Паулюс. Мы встали.

— Садитесь, господа. Не буду вам мешать. Я шел мимо по улице и узнал от старшего фельдфебеля Кюппера, что вы еще работаете. Решил заглянуть к вам на минуту. Что это за письмо у вас в руках?

Я протянул Паулюсу письмо относительно «Сталинградской медали».

— Печальный эпизод. Мы не взяли еще половины города и стоим у пропасти. При нынешней боеспособности войск трудно даже утверждать, что мы когда-либо достигнем поставленной цели. Над этим главное командование не задумывается. Вместо этого к нам обращаются с такими неосновательными преждевременными проектами, как «Сталинградская медаль». Помолчав, Паулюс сказал:

— Вам будет интересно узнать, Адам, что один художник из отдела пропаганды уже сделал эскиз медали, а вам позднее придется подготовить предложения, кого представить к награде.

— Мне и сегодня неприятно об этом думать, господин генерал. Но еще больше меня огорчает, что мы так мало продвинулись вперед. Когда пять недель назад я улетал лечиться, то надеялся, что после моего возвращения я уже не застану здесь штаба. Между тем, в сущности, все осталось по-прежнему. За три года войны я еще не сталкивался с подобной ситуацией.

Противник стал сильнее

— Вы ведь сами знаете, что численность наших дивизий в большинстве случаев упала до уровня полка, — сказал Паулюс. — Но это не единственная причина. Сопротивляемость красноармейцев за последние недели достигла такой силы, какой мы никогда не ожидали. Ни один наш солдат или офицер не говорит теперь пренебрежительно об Иване, хотя еще недавно они так говорили сплошь и рядом. Солдат Красной Армии с каждым днем все чаще действует как мастер ближнего боя, уличных сражений и искусной маскировки. Наша артиллерия и авиация перед каждой атакой буквально перепахивают местность, занятую противником. Но как только наши пехотинцы выходят из укрытия, их встречает уничтожающий огонь. Стоит нам достигнуть в каком-нибудь месте успеха, как русские тотчас же наносят ответный удар, который часто нас отбрасывает на исходную позицию.

Задумавшись на минуту, Паулюс продолжал:

— Командование противника также действует более целеустремленно. У нас создалось такое впечатление, что советское командование намерено любой ценой удержать свои позиции на западном берегу Волги. В некоторых местах занятая русскими полоса обороны шириной не более 100–200 метров. Если верить показаниям пленных, штаб 62-й армии расположил даже свой командный пункт на крутом западном берегу. С середины сентября командующим этой армии является как будто генерал Чуйков.[37] Все чаще ему удается перебрасывать новые дивизии через Волгу. Его боеспособность растет, наша уменьшается. Присланные нам пять саперных батальонов при наступлении в северной части города понесли такие большие потери, что мы были вынуждены вывести их из боя.

Несомненно, и противник испытывает огромные трудности. Пленные показали, что 62-я армия снабжается ночью через Волгу. Однако, так как армия не имеет на западном берегу ни машин, ни лошадей, оружие, боеприпасы и продовольствие приходится переносить на руках от места разгрузки к позициям. Таким образом, войска не отдыхают ни днем, ни ночью. После разгрузки лодок на них отправляются на восточный берег раненые и больные. До сих пор нам не удавалось захватить место переправы или перекрыть реку.

— Но ведь это те же самые люди, господин генерал, которых мы в течение месяца заставляли отступать. Как объяснить это неожиданное ожесточенное сопротивление?

— Я уже сказал вам, что командование стало действовать целеустремленнее. Видимо, генерал Чуйков очень энергичный военачальник.

Было уже поздно. Мы проводили командующего по деревенской улице, которая была погружена во мрак. Вместе с поджидавшим его офицером генерал прошел в маленький домик, где он жил. А мы вернулись к своим делам. Подполковник опять взял в руки папку с бумагами.

— Я хотел бы упомянуть еще об одном мероприятии генерального штаба. Оно тоже свидетельствует, что в Берлине либо в Виннице иллюзиями подменяют реальную оценку положения. В начале октября в штаб 6-й армии прибыл генерал инженерных войск во главе управления по возведению долговременных укреплений, двумя штабами саперных полков, шестью штабами саперных батальонов и одной строительной ротой. Главное командование сухопутных сил поручило им возвести в Сталинграде бетонированные укрепления. Начальник инженерной службы нашей армии полковник Зелле вышел из себя, когда он услышал об этой нелепице: «Для строительства бункеров нужны цемент, гравий и лесоматериалы. Допускаю, что гравий можно добыть на Волге или Дону, но цемент и лесоматериалы надо везти сюда за сотни километров. Даже если бы это все удалось, ведь нет рабочей силы, необходимой для строительства. В ближнем бою за город сильно пострадали и саперные батальоны. Да к тому же русские наверняка не будут пассивно наблюдать, как мы возводим бетонированные укрепления».