Воспоминания: 1826-1837 - [4]
Император Николай I.
Через несколько дней после этого грустного и заключительного эпизода наиболее бесчестного и преступного заговора, император и императрица направились в Царское Село для того, чтобы присутствовать на церковной службе во искупление грехов бунта, опозорившего мостовую перед Сенатом, и в память о тех жертвах, которые в день 14 декабря были принесены преданности и чести. Двор, высокопоставленные лица и вооруженные войска заполнили площадь, украшенную статуей Петра Великого. Его внучатый племянник, наследник могущества, созданного его созидательным гением, коленопреклоненно поблагодарил Всевышнего и молился за души графа Милорадовича и всех тех, кто погиб с честью.
Двор готовился выехать из Петербурга в Москву на коронацию императора и императрицы. Туда же уже направилась часть гвардии, дипломатический корпус, чрезвычайные посланники и большая часть знати. Императрица мать, отправившаяся навстречу императрице Елизавете, но не заставшая ее в живых, на протяжении двух месяцев уже обосновалась в Москве, где, так же как и в Петербурге, ее благодеяния нашли широкое поле для применения. В обеих столицах она руководила многочисленными воспитательными и богоугодными заведениями. Так, особенно заслуживали ее заботливого внимания и неустанных трудов многочисленные дома для брошенных детей.
Волнения и опасности, которые сопровождали восхождение на трон, были забыты, и все приготовились к праздникам и удовольствиям. Император, его царственная супруга и вся императорская семья, прибыв к древней столице империи, по обычаю остановились вне города в Петровском дворце. Их ожидала толпа народа. Подступы к дворцу были украшены лагерем 4 корпуса и корпуса гренадер, которые оживляли эти окрестности Москвы. В городе и вблизи него расположились прибывшие из Петербурга эскадроны и батальоны гвардии.
На третий день во главе всего кортежа и приветствуемый войсками, выстроенными по пути его проезда, император верхом въехал в Москву. За ним следовали императрица-мать, царствующая императрица и наследник, который единственный ехал в карете своей матери. Вокруг кортежа и вслед за ним двигались двор и императорская прислуга. Огромные толпы народа заполнили улицы и подступы к городу. У городской черты своего нового государя встретили генерал-губернатор и городские власти, жители города по обычаю преподнесли ему хлеб и соль. В тот момент, когда государь вошел в городские ворота, послышались громогласные крики «Ура!» Яркое солнце освещало этот величественный въезд. В городе толпа стала еще гуще, у всех окон и на всех крышах толпились люди, которые с радостью повторяли крики приветствия молодому и красивому монарху. У Иверских ворот император спешился, императрицы и наследник вышли из кареты, и приветственные восклицания были прерваны самым глубоким молитвенным сосредоточением. Императорская фамилия преклонила колени перед иконой Богоматери, и весь народ, созерцавший эту молитву, казалось, принимал в ней участие.
Крики возобновились и усилились при въезде кортежа в Кремль, этот центр России. Здесь толпа уже представляла собой единую и огромную массу, которая махала шапками и заставляла воздух дрожать от своих длительных и согласованных криков. Архиепископ встретил государя у входа в собор и указал ему путь среди императорских храмов.
Император с членами своей семьи остановился в Чудовом монастыре, в котором он уже жил, будучи великим князем, императрица-мать была единственной, кто расположился в Большом Кремлевском Дворце. Главная площадь, разделявшая эти два жилища, весь день была наполнена людьми, надеявшимися разглядеть в окнах кого-нибудь из членов семьи своего государя. Во все дни пребывания императора в Москве, особенно по утрам, эта площадь заполнялась огромным количеством народа, не прекращавшем приветствовать продолжительными криками «Ура!» каждое появление императора.
Вот уже во второй раз за 25 лет я присутствовал в Москве на церемонии коронации. Двадцать пять лет назад я был здесь совсем молодым, только вступавшим в мир человеком. Во второй раз я наблюдал все это в возрасте 45 лет, познав все удовольствия и все тяготы активной службы. В первый раз я был мальчиком, во второй раз я был мужем и отцом семейства.
С каждым днем Москва наполнялась любопытными и прибывшими по делам службы представителями всех слоев общества от всех народностей и из всех уголков необъятной России. Различная публика, иностранные послы приготовились к праздникам и церемониям, сопровождающим торжественное вступление на престол. Но император был далек от того, чтобы воспользоваться моментом и отдохнуть, он был занят новой и неожиданной заботой.
На протяжении долгих лет Персия находилась с нами в состоянии полного мира. Теперь она решила воспользоваться безопасностью, которую давали нам трактаты, для того, чтобы нарушить их неожиданно и без объявления войны. Во многих пунктах персидские войска нарушили наши границы и подняли против нас горцев Кавказа и правоверных жителей Армении. Возможности грабить было для них достаточно, чтобы они верно и поспешно последовали за персидскими войсками, которые наследник престола шахов лично вел против российских солдат. Многие города и деревни Грузии подверглись нападению, были разорены и разорены. Наши войска, захваченные врасплох и рассеянные во многих приграничных пунктах, были вынуждены стремительно отступать. Командовавший войсками на линии Кавказа, Грузии и Астрахани генерал Ермолов, который всегда умел предсказать войну и которому в соответствии с его просьбами постепенно выделялись средства обороны, командовал войсками, вдвое превосходившими по численности, ранее находившиеся в распоряжении его предшественников. Тем не менее, все произошедшее было для него неожиданным. В крепостях не хватало припасов, войсковые командиры не располагали инструкциями, не знали пунктов сосредоточения, одним словом, он правил как деспотичный и непредсказуемый паша. Его раппорт был продиктован малодушием и колебаниями, он до такой степени потерял голову, что даже допускал возможность вынужденного оставления Грузии и уступки ее столицы Тифлиса персидским войскам. В то же время, он просил прислать генерала для командования частью войск, полагая себя слишком занятым для того, чтобы лично руководить военными операциями, которые он уже считал безнадежными. Этот же самый Ермолов, пользовавшийся репутацией, частично созданной ему хвастовством, постоянно критиковал поведение своих предшественников по управлению Грузией, и обещал чудо. Своей суровостью и высокомерием, полностью противоположным тем инструкциям, которые направлялись нашим представителям в этих землях, он восстановил против себя соседние народы.
