Воспоминания: 1826-1837 - [125]

Вечером весь город сверкал праздничной иллюминацией, утром несколько батальонов пражского гарнизона устроили учения и военный парад. Артиллерия показала свои искусство в стрельбе, император Фердинанд проехал перед торжественным строем пехоты, ничуть не показав вида, что сделал это в честь императора Николая, который по собственной инициативе со всей приветливостью, которую только можно себе представить, уступил ему ведущую роль. Это продолжалось вплоть до начала парада, во время которого австрийский император не смог скрыть свою слабую натуру. В связи со всеми этими обстоятельствами сюда съехалось множество людей, которые желали увидеть российского императора. Он в форме венгерского гусара вызывал всеобщее восхищение. Было устроено большое театральное представление, оба императора в сопровождении императриц зашли в одну ложу, но император Николай расположился в глубине таким образом, чтобы аплодисменты публики, которые были предназначены ему, получил император Фердинанд, ответивший на это довольно неловким движением головы. При дворе был дан большой бал, величественные залы дворца были украшены старинными картинами, которые только и остались от обширной и драгоценной обстановки замка до императора Иосифа II, который по непонятным причинам продал ее по бросовым ценам. Бал был очень многочисленным, здесь собрались все светские дамы Праги и пригородов, которые демонстрировали алмазы и другие богатства Богемии. Наша молодая великая княгиня Ольга, которой было всего 13 лет, тоже появилась там, сияя красотой и изяществом. Именно здесь в первый раз она появилась в свете. Это очень оживляло ее и придавало ее очаровательной фигуре еще больше элегантности. Ее сопровождала дочь эрцгерцога Карла, которая вскоре стала супругой Неаполитанского короля. В ее лице и манерах было что-то соблазнительное и оживленное, и это прекрасно гармонировало с нашей очаровательной великой княгиней.

Наше пребывание в Праге продолжалось не более 4 дней, здесь мы расстались с принцами и принцессами и приготовились выехать в Силезию. Утром, когда экипажи были уже поданы, император подошел к Фердинанду и сказал ему: «У меня есть просьба к Вам. Позвольте мне съездить в Вену с тем, чтобы засвидетельствовать мое уважение вдовствующей императрице, вдове друга моего брата Александра и моего друга». Это неожиданное обращение очень тронуло императора Фердинанда, в ответ он выразил свою радость и благодарность[25]. Государь попросил князя Меттерниха написать письмо к его жене, затем мы немедленно сели в коляску и направились по дороге в Вену.

Императрица в это время направилась в Фишбах, в замок принца Вильгельма, брата короля, ее августейшего отца. Никто не был посвящен в тайну поездки в Вену, только я знал об этом и накануне вечером направил фельдъегеря заказать от моего имени почтовых лошадей. На следующее утро в курс дела был поставлен наш посол, он передал мне ключ от своего кабинета в Вене с тем, чтобы устроить там Государя, который пожелал остановиться в посольском доме. Генерал князь Лихтенштейна, который был уже готов сесть в коляску, чтобы ехать с нами в Силезию, к своему большому удивлению узнал эту новость только в момент отъезда. Все были в восторге от этой любезной внимательности Государя. Благодаря большим чаевым, которые я давал почтальонам, и усердию князя Лихтенштейна, всеми силами пытавшегося стряхнуть обычное хладнокровие с владельцев почтовых станций, которые никогда не видели столь спешащих путешественников, мы двигались с нашей обычной быстротой. Государь ехал инкогнито, под видом моего адъютанта, и это нас очень развлекало в дороге. Я принимал серьезный вид и был несколько раз недоволен взрывами хохота и шумом, производимыми молодыми офицерами из моей свиты. Мы ужинали на почтовой станции у ее владельца, пригласили его с нами за стол и очень забавлялись его нелюбезным видом.

Нам потребовались лишь сутки для того, чтобы добраться до Вены. Для этой страны, где почтальоны, лошади и путешественники никогда не торопятся, скорость была небывалой.

* * *

На подъезде к Вене император взял в свою коляску князя Лихтенштейна, а я занял место в его экипаже вместе с его молодым адъютантом. Наша коляска двигалась впереди, и мы добрались до посольского дома, совершенно не привлекая внимания прохожих. Исключение составили несколько человек, которые знали меня в лицо и казались удивленными, увидев меня. Дверь посольства была закрыта, и я первым выскочил из коляски. Появился швейцар и, увидев русского генерала, за которым следовал еще один экипаж, принялся с таким усердием звонить в свой колокольчик, что служащие и сотрудники посольства сбежались из всех помещений, как по звуку набата. Один из слуг посла Татищева узнал меня и повел нас по парадной лестнице, так и не признав того, кто следовал за мной. Я спросил у него, где кабинет посла, и когда я показал ему ключ, то он и его товарищи посмотрели на меня с удивлением. Потом император спросил у другого, русского по происхождению лакея, не приходилось ли ему видеть на улицах Петербурга его фигуру, этот вопрос произвел действие электрического удара. Я еле успел приказать закрыть ворота и никого не впускать, как вся улица перед посольством заполнилась народом. Императору был приготовлен экипаж и после часового приведения себя в порядок он поехал в Шенбрунн, где жила императрица-мать Новость о прибытии русского монарха распространилась с быстротой молнии. Едва я успел спешно одеться, как получил записку от княгини Меттерних, в которой она умоляла меня приехать к ней, а мои комнаты наполнились сотрудниками посольства, посыльными коменданта и всех властей столицы, которые хотели убедиться в правдивости столь неожиданного и любезного визита. На улицах царило оживление, люди встречались, поздравляли друг друга, Вена была полна слухов. Австрийский посол в Англии князь Эстергази два дня назад видел императора в Праге и был уверен в его отъезде в Силезию, он прибыл в Вену через три часа после нас и был поражен оживлением, царившем на улицах и в собственном его доме. Он не мог поверить данным ему по этому поводу объяснениям и без промедления приехал ко мне с тем, чтобы самому убедиться в их правдивости. Мы оба посмеялись над его удивлением. Княгиня Меттерних бросилась мне на шею и была сама не своя от радости, когда я сообщил ей о том, что во второй половине дня после визита к императрице-матери Император прямиком приедет к ней с тем, чтобы вручить письмо от мужа. То любезное внимание, которое император оказал вдове и памяти Франца I, драгоценная память о котором была жива среди венцев, расположила к нему все слои населения, от членов императорской фамилии до представителей низших классов. Светские дамы толпились на лестнице и в вестибюле посольства с тем, чтобы мельком увидеть проходящего Николая. На улицах люди бежали за его коляской, и с энтузиазмом приветствовали сотрудников посольства. Ранним утром следующего дня император вышел во фраке с князем Лихтенштейна