Воспоминания: 1802-1825. Том I - [36]
Почти все стены нынешних домов являются отчасти остатками древних строений, и те, которые заново возведены, построены из обломков колонн, орнаментов и барельефов: шагу не ступить, чтобы не встретить каких-нибудь фрагментов произведений искусства и былого великолепия.
На некотором удалении от Афин собираются отыскать храм Венеры в Садах, надеются обнаружить его следы в некой полностью бесформенной руине; только мирты, единственное, что есть во всех его окрестностях, еще окружают древнее жилище своего божества. Спускаешься в некое подобие довольно узкого подземелья, которое вело, быть может, в одно из святилищ мистерий Венеры. Обломки не позволяют проникнуть далее, и народное предание гласит, что те, кто захотел проложить себе дорогу в этом подземном месте, были истреблены огнем, который вырывался оттуда. В стену этого прохода вделан барельеф, представляющий вакханалию, позы на котором не свидетельствуют в пользу благопристойности почитателей Венеры.
На некотором расстоянии от города располагается цирк, очертание которого столь хорошо сохранилось, что без малейшего труда можно было бы заставить там бегать колесницы и сражаться гладиаторов. Узнается местоположение бывшего с одной стороны храма фортуны, а с другой — храма победы; перед боем взывали к милостям фортуны, после же боя победители восходили к высшим почестям, воздавая благодарность победе. Маленький проход, который был устроен под амфитеатром, чтобы под свист публики позволить побежденным ускользнуть, еще существует, так же, как и вход в подземелья, в которых содержали диких зверей, предназначенных для боев. Мраморные скамьи, которые в амфитеатре окружали весь цирк и служили сиденьем для зрителей, более не существуют или покрыты землей и мхом.
Справа от порта Пирея есть большая гора, с которой надменный Ксеркс, уже хозяин Афин и огромной части Греции, хотел насладиться видом своего несметного флота, число которого казалось подавляющим слабые силы Греции: он стал лишь зрителем разгрома и уничтожения своих кораблей, и спустился с этой горы, трусливо убегая. Славной этой победой при Саламине Фемистокл на 18 веков отодвинул тот момент, когда Азия должна была наложить оковы на его родину. Вид, которым наслаждаешься с высоты этой горы, один из самых обширных и самых разнообразных, что приходилось видеть.
Выходя из Афин через самые близкие к храму Тезея ворота, следуешь священным путем, который ведет в Элевсин, и по которому процессии и элевсинцы отправлялись в этот храм, чтобы справить там мистерии и насладиться распутствами любви, которые были приняты в церемониях этого сладострастного культа.
На дороге еще видны вмятины от колесниц, которые направлялись в Элевсин. По обеим сторонам этого священного пути некогда возводились храмы, множество памятников и статуй, воздвигнутых в честь великих людей Греции, и гробницы самых знаменитых граждан республики; от них остались лишь мелкие обломки, рассеянные в этом уединенном месте, которое представляет лишь вид разорения и пустыни.
В самом Элевсине не найдешь ничего кроме бесформенной груды обломков; единственный невредимый пьедестал привлек наше внимание; надпись сообщала, что он был поставлен в честь одной женщины, во все время своего замужества остававшейся верной своему мужу.
Вернувшись с нашей прогулки в Элевсин, мы отправились в загородный дом воеводы, пригласившего нас присутствовать на скверном фейерверке, который он приказал запускать, сопровождая отвратительной музыкой.
Гора Гимет, особенно известная отменным медом, который там собирают, стала еще одним предметом длинной и утомительной прогулки: мы провели ночь у подножия этой горы в бедном греческом монастыре и поднялись на нее до рассвета, чтобы насладиться прекрасным зрелищем восхода солнца и увидеть его сияние, море, множество островов, город Афины и почти всю Аттику.
Мы посетили заброшенную каменоломню, из камней которой были построены все храмы и здания Афин. Огромные блоки этого прекрасного мрамора, отделенные последними рабочими, лежат еще на своем месте и ожидают воскрешения Афин.
Французский консул Фуэль и рисовальщик Лусьери, оба с давних пор обосновавшиеся в этом городе, занимаются на зависть один другому раскопками, произведения, найденные ими, послужили достойным наполнением самых лучших кабинетов античности. Они нашли многочисленную коллекцию этрусских ваз всевозможных форм и размеров, черные или красные рисунки на которых удивительно свежи. Некоторые из этих фигур раскрашены в разные цвета. Они нашли также множество урн, заключавших останки и благовония, посуды, ламп, бронзовых украшений и среди прочего — ветвь оливы из золота, исполненную с утонченностью, которая могла бы послужить моделью нашим самым искусным ювелирам. Я уверен, что при формальном дозволении великого повелителя и с множеством работников в самом городе и в окрестностях найдено будет множество драгоценных предметов.
После прошедших 6 недель в Афинах прибытие генерала Спренгпортена заставило меня покинуть этот город; не без сожаления отдалялся я от него, дав обеты, как бы ни сложилась моя судьба, однажды вернуться, чтобы поднять его из руин.
Перед нами воспоминания, принадлежащие перу офицера Императорской Главной Квартиры, причем довольно осведомленного о ее деятельности в начале войны в качестве главного военного штаба России. Это видно из того, как пишет автор о начальных военных действиях. Бенкендорфу принадлежит описание рейда отряда Винценгероде в глубь занятой французами Белоруссии, а также боя под Звенигородом. Важен и рассказ о том, что происходило под Москвой в дни, когда в ней была Великая армия, об освобождении Москвы и ее состоянии после ухода неприятеля.
Долгие годы Александра Христофоровича Бенкендорфа (1782–1844 гг.) воспринимали лишь как гонителя великого Пушкина, а также как шефа жандармов и начальника III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. И совсем не упоминалось о том, что Александр Христофорович был боевым генералом, отличавшимся смелостью, мужеством и многими годами безупречной службы, а о его личной жизни вообще было мало что известно. Представленные вниманию читателей мемуары А.Х. Бенкендорфа не только рассказывают о его боевом пути, годах государственной службы, но и проливают свет на его личную семейную жизнь, дают представление о характере автора, его увлечениях и убеждениях. Материалы, обнаруженные после смерти А.Х.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Второй том настоящего издания посвящен дореволюционному русскому и советскому, главным образом изобразительному, искусству. Статьи содержат характеристику художественных течений и объединений, творчества многих художников первой трети XX века, описание и критическую оценку их произведений. В книге освещаются также принципы политики Советской власти в области социалистической культуры, одним из активных создателей которой был А. В. Луначарский.
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.