Воспоминание о битве при Сольферино - [12]

На равнине ветер поднимает клубы пыли и, застилая дороги густыми облаками, окутывает все вокруг, ослепляя сражающихся.

Иногда кажется, что бой кое-где ослабевает, но он опять разгорается с удвоенной силой. Австрийские резервы сейчас же пополняют урон, нанесенный смертельным ожесточенным натиском. Со всех сторон слышна дробь барабанов и звуки труб, дающих сигнал к атаке.

Гвардия действует с удивительной отвагой. Стрелки и пехота тоже ей не уступают. Зуавы, как дикие звери, бросаются со штыками, яростно крича. Французская кавалерия несется на австрийскую, гусары и уланы прокалывают друг друга. Даже лошади, возбужденные резней, участвуют в борьбе, бросаются на неприятельских лошадей и яростно кусают их, пока всадники рубятся и крушат противников. Ожесточение так сильно, что солдаты, за неимением зарядов или сломав ружья, дерутся врукопашную и бросаются камнями. Хорваты режут всех, кто им попадется; они приканчивают раненых ударами прикладов, а алжирские стрелки, зверство которых не могут обуздать командиры, добивают несчастных умирающих австрийских офицеров и солдат и с диким ревом бросаются в схватку.

Самые сильные позиции уступают и опять захватывают по нескольку раз. Люди валятся тысячами, простреленные, искалеченные или смертельно раненые всевозможными снарядами.

Сторонний наблюдатель, стоящий на возвышенностях около Кастильоне, если и не видит полной картины сражения, все же понимает, что австрийцы хотят прорвать центр союзных войск, чтобы сдержать и ослабить атаки на Сольферино, которое из-за своего исключительного положения станет главным местом борьбы. Он угадает и старания императора французов собрать воедино все части своей армии в целях взаимной помощи и поддержки.

Быстро и точно оценив ситуацию, Наполеон, видя, что в австрийских войсках нет согласованности и единого управления, приказывает корпусам Бараге д'Иллие и Мак-Магона и императорской гвардии под командованием известного своей храбростью маршала Реньо де Сен-Жан д'Анжели атаковать одновременно укрепления Сольферино и Сан-Кассиано, чтобы прорвать центр неприятельской армии, состоящей из корпусов Стадиона, Клам-Галласа и Цобеля, которые недостаточно успешно защищают эти столь важные позиции.

В Сан-Мартино доблестный и отважный маршал Бенедек с частью второй австрийской армии в течение целого дня отбивает атаки всей сардинской армии, геройски сражающейся под командованием своего короля, который воодушевляет ее своим присутствием.

Правый фланг союзной армии, состоящий из корпусов генерала Ньеля и маршала Канробера, с неукротимой энергией отбивается от первой германской армии, под командованием графа Вимпфена, но составляющим ее трем корпусам Шварценберга, Шаффготше и Вейгля никак не удается действовать согласованно.

Маршал Канробер, точно следуя приказаниям императора Наполеона занимать выжидательную позицию, на что были достаточно серьезные причины, не пускает в ход все свои силы с утра. Тем не менее большая часть его корпуса, дивизии Рено и Трошю и кавалерия генерала Партуно спустя некоторое время принимают активное участие в деле.

Если маршала Канробера первое время сдерживает ожидание возможного нападения на него корпуса принца Эдуарда Лихтенштейнского, не входящего в состав двух австрийских армий, но выступившего в то же утро из Мантуи, что очень тревожило Наполеона, — то и корпус Лихтенштейна был полностью скован маршалом Канробером и опасением приближения корпуса Наполеона, по приказу которого дивизия под командованием Отмара уже шла из Пьяченцы.

Генералам Форэ и де Ладмиро со своими доблестными воинами пришлось первыми вступить в бой в тот достопамятный день. В результате неимоверных усилий они овладели возвышенностями, ведущими к красивому Кипарисовому холму, навеки прославившемуся наравне с башней и кладбищем Сольферино своими кровавыми сценами и ставшему немым свидетелем невиданной, ужасающей резни. Наконец Кипарисовый холм взят приступом, и на его вершине полковник д'Овернь в знак победы размахивает платком, насаженным на саблю.

Победы эти достались дорогой ценой, и потери союзных войск очень значительны. У генерала де Ладмиро плечо раздроблено пулей: раненого героя с трудом удается уговорить сделать перевязку в лазарете, устроенном в часовне соседней деревушки, после чего, несмотря на тяжесть своего ранения, он пешком возвращается к своим солдатам и продолжает воодушевлять их, но вторая пуля простреливает ему левую ногу.

Генерал Форэ, сохраняющий спокойствие и хладнокровие, несмотря на всю трудность своего положения, ранен в бедро. Белый плащ, надетый на военный мундир, прострелен в нескольких местах, его адъютанты падают рядом с ним мертвыми; одному из них, капитану Кервеноэлю, двадцати пяти лет, снесло череп осколком гранаты.

У подножия Кипарисового холма генерал Дье, ведущий своих стрелков, падает с лошади, смертельно раненый. Генерал Дуэ ранен, а в нескольких шагах — брат его, полковник Дуэ, он убит. Бригадному генералу Оже раздробило левую руку ядром; его производят в дивизионные генералы прямо на поле битвы, где ему было суждено погибнуть.