Воспитание оптимизмом: Записки директора Загорского детского дома для слепоглухонемых детей - [40]

Клуб наш растет. Каждую субботу к нам приезжают студенты из Москвы, иногда гости из Ростова. Двое ребят из МАИ ведут с нашими ребятами авиамодельный кружок. Это очень трудно, но зато сколько радости приносит это мальчишкам, ведь они сами делают модели самолетов! А совсем недавно мы провели вечер смеха. Сначала у нас были небольшие игры, с маленькими детьми. Затем включили пластинки и стали танцевать. Вы не думайте, что если дети глухие, то они не слышат музыки. Они чувствуют музыку, конечно не такую, как мы, по вибрации. Но больше всего этим ребятам необходимо общение. Вечерами, когда мы собираемся в детдоме, они приходят к нам. Начинаются разговоры, споры, игры, совместный труд, а иногда просто сидим и поем песни под гитару, в общем, все то, что называется общением. Всегда бывает очень интересно и весело, и что самое главное: каждый чувствует себя непринужденно и раскованно.

Все это началось не сразу, не вдруг, а постепенно, так что вы не отчаивайтесь, что у вас не получается. Важно заинтересовать первый раз, а для этого надо выяснить, чем интересуются ваши ребята, и с этого переходить на все остальное. Так что клуб ваш организуется обязательно, для этого совсем не нужно начинать работать с большой группой. Например, нас пришло в первый раз 4 человека, зато сейчас, по прошествии двух месяцев, не меньше 20. А вообще, обо всем словами не расскажешь. Лучший совет: приезжайте к нам и увидите все своими глазами…»

Неуловимое время! Вот уже заканчивается реконструкция канализации. На оставшихся трубах примостилась девушка из клуба «ЭТО»: обучает игре на гитаре наших ребят. Сразу двоих. На их лицах усердие и радость.

Из окон новой мастерской, в которой еще ведутся отделочные работы силами наших друзей, выставлены колонки магнитофона. Это, пожалуй, единственно оправданный случай использования их на всю техническую мощь. Что поделаешь, для осязательного восприятия музыки необходима сильная вибрация. Рядом с динамиком стоит юноша, приехавший из Москвы специально для встречи с ростовчанами. Саша прислонил руку к стенке колонки. На его горле лежит несколько детских рук. Саша поет, а дети, касаясь его горла одной рукой, слушают пение, другой — воспринимают аккомпанемент через вибрацию корпуса колонки. Падают первые капли дождя, но никто их не замечает.

На стенах детской веранды слабовидящие Коля Г. и Толя Ч. вместе с самодеятельными художниками из клуба «ЭТО» рисуют красками смешные картинки. Радостно видеть такую дружбу! А накануне, еще до приезда ростовчан, в самый разгар подготовки к их встрече кто-то срезал в раздевалке красивые пуговицы с пальто воспитательницы. Вот и решай педагогический ребус. Ищи мотивы проступка. Что это: детская месть за излишнюю требовательность педагога, шалость, предложение игры в «кошки-мышки» или переходящая все границы жажда коллекционирования? А может быть, в атмосфере всеобщего подъема кто-то остался незамеченным, нераскрывшимся, непонятым, одиноким? Вот и хочет таким способом обратить на себя внимание, утвердиться.

Что-то мы проглядели, недоделали. Психику человеческую формируем, растим человека, а такие детские проказы застают нас врасплох, пугают, огорчают. А почему, собственно,, огорчают? Это ли не свидетельство успешно осуществленного первоначального воспитания? Разве сами эти шалости не говорят в пользу уже состоявшегося человека!? Еще далекого от нашего идеала, но уже человека? Человека, способного к переживаниям, размышлениям, может быть, к шалости или протесту, выражению, хотя и анонимно, собственного мнения, берущего на себя инициативу, стремящегося изменить или установить отношения с беспуговичным оппонентом. «Кто же это?» — терзает меня неотступная мысль. Очень хочется обнаружить, узнать. Не для того, чтобы наказать — чтобы исследовать явление, вскрыть его причины, оказать срочную педагогическую помощь ребенку. Мои размышления прервало появление виновника происшествия, не вынесшего всеобщего негодования. Подросток понял, что омрачил нашу радость встречи с ростовскими друзьями. Душа требовала покаяния.

— Зачем? — задаю я первый вопрос, выслушав признание.

— Смешно.

— Что смешно?

— Воспитатели бегают, спрашивают.

— Ну да, а ты сидишь, как крыса в норе. Кающийся уронил голову.

— Стыдно? — подсовываю я свои дактилирующие пальцы под склоненное лицо. В ответ какое-то невразумительное шевеление пальцев. Подросток явно растерян и обескуражен. Надо поддержать.

— Что ты дальше делать думаешь? — спрашиваю я, надеясь услышать извечное детское «больше не буду». Но следует неожиданный ответ:

— Буду штукатурить новую мастерскую.

Вот оно что! Пуговицы — это преходящее, это несерьезно, а новое дело, которому научил мальчишку его ростовский друг, — это то, что надо. Он знает цену труда. Именно так он хочет заслужить прощение, загладить поступок собственным трудом. Значит, все-таки состоялся Человек?!