Восьмой страж - [27]

Зета рывком поднимает меня на ноги. На земле корчится Карр. Я пытаюсь вырваться из его рук. Я должна помочь Карру. Может, если у меня получится остановить кровотечение, он выживет. Но Зета толкает меня назад и тянет подальше от толпы. Мы переступаем через окровавленное, неподвижное тело Кристофера Монка и поворачиваем за угол. Только после этого Зета отпускает мои руки и толкает так, что я падаю.

— Да что, черт возьми, с тобой такое?! — рычит он. — О чем ты думала?

Я начинаю рыдать:

— Я пыталась спасти его. Я подправляла прошлое, чтобы спасти его.

Зета поднимает брови.

— Подправляла? Думаешь, я это имел в виду, когда рассказывал тебе о подправлении? Ты хоть понимаешь, что могла натворить? Патрик Карр не был нашей целью.

— Я хотела, чтобы у маленького мальчика был отец, который бы видел, как он взрослеет!

Зета смотрит на меня округлившимися глазами, в которых бушует ярость.

— Чтобы ни случилось с тобой в прошлом, оно там и осталось. Теперь ЭТО твоя работа. Не позволяй эмоциям брать над собой верх. Позволь мне кое-что рассказать тебе о Патрике Карре. Он умрет через девять дней. Это будет медленная, болезненная смерть, но он сможет изменить ход истории Америки. Что ты видела?

— Я видела, как умирают люди, — в этот момент реальность накрывает меня с головой. Я видела, как умирают люди. Умирают. Передо мной. Впервые. Я видела фотографии мертвых тел и просмотрела кучу ужастиков, но я никогда не видела этого вживую. Ужас. Вся эта сцена — просто ужас. Никакие тренировки не смогли бы подготовить меня к мучительным стонам и упавшим телам, в открытых глазах которых отражается скорое приближение смерти.

— Почему они погибли? — спрашивает он.

Я должна сказать правду? Что я на самом деле думаю? Да, должна.

— Потому что они спровоцировали британских солдат, которые вынуждены были застрелить их в порядке самозащиты.

Зета кивает:

— Немного отличается от того, чему тебя учили в школе, так? Об этом никто бы не узнал, если бы не мужество Патрика Карра. На смертном одре он расскажет всю правду. Он расскажет своему доктору, что толпа оскорбляла солдат, что солдаты были бы убиты или покалечены, если бы не открыли стрельбу. Он подтвердит, что это была самозащита. И только благодаря мужеству и честности Патрика Карра те солдаты будут оправданы на суде. Если бы он не был честен, тех солдат бы замучили до смерти, Британия захотела бы отомстить, и Американская революция началась бы на пять лет раньше, когда мы еще не были бы готовы к ней. Мы могли бы проиграть, если бы ты свалила Патрика Карра на землю, как и собиралась.

Зета делает паузу, и его слова начинают постепенно доходить до меня. Америка могла бы потерпеть поражение в борьбе за независимость из-за меня. Из-за меня.

— Мы подправляем, а не изменяем, — повторяет он. — Ты же собиралась кардинальным образом изменить историю.

— Я не понимаю, в чем разница, — говорю я.

— Даже не сомневаюсь в этом.

Уверена, что в этом не только моя вина.

— Тогда, может, вам следовало бы получше все объяснить, перед тем как бросать меня в самое пекло Бостонской бойни.

Наверное, мне не стоило этого говорить. Да, определенно не стоило. Зета прищуривается и выпрямляется. Без сомнения, он прошел военную подготовку. Он смотрит так, как будто собирается мне что-нибудь сломать. Не сомневаюсь ни на секунду, что он запросто мог бы это сделать.

— А может, — говорит он тихим, но от того не менее опасным голосом, — тебе бы стоило получше контролировать свои порывы. Ты седьмой новобранец в моей практике, и ни у одного из них не было проблем с подчинением приказам во время операций. Ни у одного. Если хочешь обучаться по старинке, запросто. Можешь делать это не в полевых условиях, а в библиотеке. Ты напишешь мне столько эссе по поводу различия между изменением и подправлением, что у тебя отсохнет рука. У тебя никогда не появится доступа к нашим секретным данным, и, скорее всего, ты даже не выдержишь испытательного срока. Этого ты хочешь?

У меня сердце уходит в пятки. Я достойна лучшего. Я знаю это.

— Извините, — говорю я.

— Мне не нужны твои извинения. Мы возвращаемся, — он поворачивается и идет в сторону Бикон-хилл. Ну, или в сторону, где однажды отстроят Бикон-хилл.

За весь путь Зета не произносит ни слова. Он внимательно наблюдает за тем, как я нажимаю на головку, которая автоматически настраивает часы на проецирование в настоящем — как будто я могу тут что-то напутать — не произносит он ни слова и тогда, когда достает ключ, который открывает потайную дверь в особняке Хэнкоков. Единственным его контактом со мной стал взмах головы в направлении чулана, означающий, что я должна идти первой.

Когда мы прибываем на место, Альфа уже ждет нас наверху.

— Как все прошло? — спрашивает он с широкой улыбкой.

Я прикусываю нижнюю губу, в то время как Зета медленно подходит ко мне и качает головой:

— Как бы тебе понравилось, если бы мы до сих пор были под управлением Британии? Твоя звезда чуть было не устроила это, — каждое его слово сочится сарказмом. — Ах да, мы потерпели неудачу с Монком.

Лицо Альфы становится абсолютно неподвижным.

— Я не возьму ее на задание до тех пор, пока она не докажет, что понимает разницу между подправлением и изменением и продемонстрирует лучшую выдержку.