Восьминулевые - [5]

-- Но я же сам был там. Я не в телескоп смотрел.

-- Далекие небесные тела достоверно изучаются с помощью телескопа, -сказал А. -- Кто аксиома, астрономии. Почему ты позволяешь себе спорить со мной? Ты же не астроном.

-- Но я прилетел оттуда полгода тому назад.

-- Нельзя пролететь тридцать тысяч световых лет за полгода. Скорость света -- предел скоростей. Кто аксиома.

Час спустя аналогичный разговор произошел с химиком С.

-- Морей быть не может, -- сказал он. -- Жидкость из открытых сосудов испаряется. У вас же нет крыши над морем.

Я стал объяснять, что жидкость испаряется без остатка только на безатмосферных планетах. Рассказал про влажность воздуха, про точку росы. С прервал меня:

-- Все это умозрительно. Ты не знаешь даже точного строения воды, но берешься выдвигать гипотезы. Почему ты споришь со мной? Ты же не химик.

Но всех превзошел восьминулевой В.

Дело в том, что я простыл немного, разговаривая с ними с утра до ночи в неотапливаемом спортивном зале. Простыл и расчихался Услышав непонятные звуки, восьминулевые спросили, что я подразумеваю под этими специфическими, носом произносимым! словами.

-- Я болен, -- сказал я.-- Я испортился.

В прокрутил записи об анализах моей крови и объявил:

-- Справедливо. Сегодняшний анализ указывает на повышенное содержание карбоксильного радикала в крови. Я закажу фильтратор, мы выпустим из тебя кровь, отсепарируем радикал...

-- Предпочитаю стакан Ла-29 (лекарство звездожителей, напоминающее по действию водку с перцем). На ночь выпью, лягу, укроюсь, утром буду здоров.

-- Не спорь со специалистом, -- заявил В заносчиво. -- Ты же не биолог.

И тут я им выдал. Тут я рассчитался за все унижения:

-- Вы, чугунные лбы, мозги, приваренные намертво, схемы печатные с опечатками, специалистики-специфистики, узколобые флюсы ходячие, не беритесь вы спорить с человеком о человеке. Человек -- сложное существо, это величественная неопределенность, не поддающаяся вычислению. Чтобы понять человека, рассуждать надо. Рассуждать! Кто похитрее, чем Дважды два -четыре, три больше двух.

К удивлению, машины смиренно выслушали меня, не перебивая. И самый любознательный из троих -- А-восьминулевой (потом я узнал, что у него было много пустых блоков памяти) сказал вежливо:

-- Знать -- хорошо, узнавать -- лучше. Мы не проходили, что такое "рассуждать". Дай нам алгоритм рассуждения.

Я обещал подумать, сформулировать, И всю ночь после этого, подогретый горячим пойлом, лихорадкой и вдохновением, писал истины, известные на Земле каждому студенту-первокурснику и совершенно неведомые высокоученым железкам с восьминулевой памятью.

Алгоритм рассуждения

1. Дважды два -- четыре в математике, но в природе не бывает так просто. В бесконечной природе нет абсолютно одинаковых предметов и абсолютно одинаковых действий. Две супружеские пары -- это четыре человека, но не четыре солдата. Две девушки и две старухи -- это четыре женщины, но не четыре плясуньи. Поэтому прежде, чем умножать два на два, нужно проверить сначала, можно ли два предмета считать одинаковыми и два раза тождественными. сли же рассчитывается неведомое, безупречные вычисления не достовернее гадания на кофейной гуще.

2. Мир бесконечен, а горизонт всегда ограничен. Мы наблюдаем окрестности и выводы из своих наблюдений считаем законами природы. Но планеты шарообразны, кто уходит на восток, возвращается с запада. "Так" где-то превращается в "иначе", а еще где-то -- в "наоборот". То, что нам кажется аксиомой, на самом деле только правило, местное, временное, непригодное и неверное за горизонтом.

3. Блоху я рассматриваю в лупу, бактерию -- с помощью микроскопа. Но и у микроскопа есть свой предел -- длина световой волны. Чтобы проникнуть глубже, я применяю иной микроскоп -- электронный, потому что электронные волны короче световых. Однако сами электроны не видны и в электронном микроскопе. В результате у специалистов электронщиков возникает соблазн объявить, что электрон принципиально ненаблюдаем и даже непознаваем.

4. Прибор надо менять своевременно и своевременно менять метод расчета. Мы всегда знаем только часть и не знаем все остальное. сли неизвестное несущественно, мы предсказываем и высчитываем довольно удачно. Но если неизвестное оказывает заметное влияние, формулы и расчеты лопаются как мыльные пузыри. И у специалистов расчетчиков возникает соблазн объявить, что наука исчерпала себя. Видимо, неудобно признаться, что ты, ученый, зашел в тупик, приятнее утверждать, что дальше нет ничего...

Всю ночь я писал эти прописные истины, а наутро, волнуясь, как начинающая поэтесса, прочел их трем чугуннолобым слушателям, в глубине души надеясь, что реабилитирую себя в их фотоэлектронных глазах, услышу слова удивления и восхищения.

И услышал... шипящее бормотание. А, В и С -- все трое сразу -- решили стереть мои слова из памяти.

-- Что такое? Почему? Вы не хотите рассуждать?

-- Твой алгоритм неверен, -- сказал А. -- сли дважды два -- не четыре, тогда все наши вычисления ошибочны. Ты подрываешь веру в науку.

-- Ты враг истины, -- поддержал В, а С заключил:

-- Аксиомы дает Аксиом Всезнающий. сли бы мир был бесконечен, Он не мог бы знать все. Значит, ты враг Аксиома. Ты клеветник! Враг! Враг! Враг!