Восьмая нога бога - [33]

С неприятной отчетливостью мы вдруг осознали, что столпившиеся на дороге жители Хаггиса просто не хотят пропускать нас дальше. Внешне деревенские мало чем отличались друг от друга: все как один поджарые и загорелые, с пристальным взглядом светлых глаз. Между собой они были общительны и говорливы. Но стоило нам подойти поближе, как они повернули к нам лица, которые неподвижностью и отсутствием выражения могли бы соперничать с камнем. Такое сознательное двуличие обескураживало, особенно если учесть явную враждебность, которой сверкали их глаза, когда они вплотную окружили нас. Может, в раздражении задавала я себе дурацкий вопрос, у них тут так принято обращаться с нунциями? И снова не кто иной, как Ниффт, этот беспринципный, зато поднаторевший в житейских делах человек, объяснил, в чем тут дело.

– Я слышал, что хагианские горцы, – зашептал он, наклонившись ко мне, – с самого начала яростно противились Договору с А-Раком. Сегодня они, как и все прочие, посылают свои сыры и шерсть на рынок, но по-прежнему считают обитателей низин с их Договором презренными чужаками.

Ну конечно, все дело в нашей поклаже, в этом испещренном паучьими рунами гробе! Я и сама разделяла нескрываемую ненависть жителей Хаггиса к Договору. Но возбуждение, вызванное тем, что мы совсем недавно подслушали в кустах, еще не совсем улеглось, и я, хорошо понимая, какие чувства должны были испытывать эти люди при виде нас, начала опасаться за нашу безопасность. Прежде я думала остановиться здесь на ночлег, но теперь решила как можно скорее оставить деревню позади и заночевать на дороге.

Пока мы проходили через деревню, нам навстречу попались, должно быть, все до единого ее жители, и ни один из них не сказал нам ни слова – ни худого, ни доброго. Хотя я и разделяла их чувства, обида оказалась сильнее.

– Вот олухи! Дикари несчастные! – воскликнула я, как только мы вышли за околицу. – Отродясь не видала такого скопища угрюмых, мрачных, злобных провинциальных невеж и деревенских болванов! Они что, никогда не слыхали о беспристрастии нунциев? О нашем священном нейтралитете?

– Болванов? – раздался голос прямо позади нас. – Уж не моих ли сограждан, обитателей прекрасного и счастливого Хаггиса, ты так честишь?

Голос принадлежал женщине. Мы как по команде повернулись кругом и застыли с открытыми ртами, недоумевая, откуда он доносится, как вдруг высокая трава вдоль обочины зашевелилась и наша невидимая собеседница вышла на дорогу. Она была невысокая и худенькая, ее глаза поражали чистой, прозрачной голубизной. На поясе ее недлинной клетчатой юбки висел в ножнах клинок, изогнутый и убийственно тяжелый, как тесак. Из-за ее плеча выглядывало небольшое копье, а в руках женщина держала пращу и мешочек свинцовых дробин размером с лесной орех каждая.

Обида все еще жгла меня, и я быстро нашлась с ответом.

– Госпожа, прошу вашего прощения, но поскольку мы не более слуги А-Рака, чем вы или ваши сограждане, то ваша неучтивость несправедлива вдвойне. Нам поручено доставить вот этот гроб в один из храмов А-Рака для захоронения, а нунциям, как известно, не полагается иметь своего мнения о том, что их просят исполнить. Больше скажу, мы представления не имеем, что везем. Совсем недавно выяснилось, что наша клиентка – переодетая ведьма! Нас ввели в заблуждение! Может быть, мой рассказ вас тронет и вы согласитесь помочь, а не осыпать нас оскорблениями. В чем дело, нас что, послали с поручением, из-за которого все местные боги ополчатся на нас? Может, хоть вы скажете нам, что здесь происходит?

Я раскудахталась, как последняя дура, но, по крайней мере, на душе у меня полегчало. Наша невесть откуда появившаяся собеседница мерила меня холодным взглядом, не то взвешивая мои слова, не то оценивая меня саму.

– Ну, коли вас и впрямь наняла ведьма, – процедила она наконец, – то вам не о чем беспокоиться: вряд ли она рискнет вашими жизнями, пока не получит от вас то, за что заплатила, ведьмы деньгами зря не бросаются.

– Но откуда нам знать, за что именно она заплатила? Нам-то она об этом не рассказала. Кодекс чести нунциев обязывает нас выполнить ее поручение слово в слово, но в том-то и загвоздка, что каждое ее слово имеет двойной смысл, как мы теперь убедились. Кто знает, может, она нам за то и заплатила, чтобы мы сунули свою голову прямо в логово божественного паука, может, наша смерть – часть ее грандиозного замысла!

Не успели эти слова сорваться с моих уст, как я тут же пожалела о них. В конце концов, я сама выбрала свою судьбу, прекрасно зная обо всех опасностях, с которыми связана служба нунции.

Солнце зашло. Стало тихо, только ветер шелестел порыжевшей травой на вершинах холмов, и на какой-то миг нам почудилось, будто мы слышим, как старая великанша Земля тяжко ворочается на своей отполированной временем оси и легкой поступью в безмолвном урагане звезд подкрадывается Ночь.

Горянка кивком указала на нашу поклажу.

– Ваши боги не станут разбираться, кому вы служите, – сейчас, перед самым Жребием, они еще прожорливее, чем обычно. Но ко мне во двор им не пробраться. Можете заночевать у меня в загоне для скота, там и ужином вас покормлю, все за два золотых ликтора.